К концу ХХ века большинство научных школ пришло к необходимости расширенной интерпретации такого понятия, как «сила» в теории международных отношений. Толкование силы только как военного потенциала признавалось несоответствующим реалиям глобализации и неэффективным для практики внешней политики.
В этой связи, ряд исследователей предпринял попытки теоретического осмысления трансформации силы в международных отношениях. Они стали выделять различные уровни, аспекты, виды силы. Исследователи концепции «мягкой силы» рассматривают теории о различных видах силы, которые появились с наступлением эпохи глобализации, в качестве предшественниц идей Дж. Ная – автора концепции «мягкой силы».
Такие теоретики «мягкой силы», как Дж. Галларотти, Дж. Маттерн, А. Вавин и другие писали о том, что концепция «мягкой силы» коррелируется с третьим «лицом» силы, о котором писал С. Льюкс.
Дж. Галларотти также указывает на схожесть концепций Льюкса и Ная. Он пишет, что идея «мягкой силы» Дж. Ная имеет много общего с третьим «лицом» силы С. Льюкса, которое выражается в доверии других акторов, достигамом в процессе вовлечения в принятия и реализации решений. Как указывает Галларотти, в основу теории Льюкса в свою очередь легли идеи К. Маркса и А. Грамши об идеологической легитимизации капитализма. Грамши являлся выразителем «радикального видения власти», так как считал идеологическую гегемонию политической манипуляцией в пользу правящего класса, которая заставляла людей действовать против их же собственных интересов.
Дж. Галларотти на данном этапе утверждает, что в таком случае это не мягкая сила, так как, по его мнению, «мягкая сила» позволяет избегать конфликтных ситуаций, даже скрытых.
А. Вавин считает, что «мягкая сила» Дж. Ная соединила в себе все предшествующие теории, называя его концепцию «всеобъемлющей». Вместе с тем, исследователь указывает, что Дж. Наю удалось сделать значительный шаг в теоретическом развитии категории «силы» в международных отношениях. Именно Дж. Най предложил новое видение соотношения мягкой и жесткой силы, введя образ континуума. Континуум «мягкая – жесткая сила» продемонстрировал новые нюансы, которые раньше игнорировались исследователями-международниками.
Как отечественные, так и зарубежные исследователи роли «мягкой силы» во внешней политике, размышляя о концепции «мягкой силы», подчеркивали, что сама идея непрямого и скрытого влияния в мировой политике не нова. В российском дискурсе теме теорий-предшественников концепции Дж. Ная было уделено особое внимание. Если в зарубежном исследовательском сообществе, ученые чаще всего видели истоки теории «мягкой силы» в наработках теоретиков, изучавших роль силы и власти в теории международных отношений, то отечественные исследователи считали важным начинать отсчет с более ранних философов, которые в своих учениях развивали тему ненасилия.
Так, Е. Панова указывает, что предложенный Дж. Наем термин описывал не принципиально новое, а давно существующее явление, которое, однако, до этого не имело общепринятого академического определения. А. С. Песцов и А. Бобыло утверждали, что концепция мягкой силы» «оформилась как результат многочисленных предшествующих дискуссий о сущности власти и силы, различных их формах и проявлениях в мировой политике.
Таким образом, можно заключить, что в научном сообществе, как отечественном, так и зарубежном, исследователи сходятся на том, что концепция «мягкой силы» сформировалась как результат теоретических наработок более ранних исследователей. Идея «власти над сердцами и умами» и несилового влияния развивалась в древнекитайской и древнегреческой философии, затем нашла отклик в работах мыслителей Средневековья и Нового времени. С наступлением ХХ века, который привнес в мир новые технологии, коренным образом изменившим характер власти как во внутригосударственных, так и в международных отношениях, о ней стали говорить намного больше и чаще.
Авторство концепции «мягкой силы» в научном сообществе неоспоримо: термин и теория появились на свет благодаря американскому ученому Дж. Наю. Концепция «мягкой силы» Дж. Ная получила широкую известность в мире: ее приняли к сведению национальные правительства, она стала предметом детального анализа ученых-политологов, на ее основе появились новые теории в международных отношениях, а также государственные внешнеполитические стратегии. Нередко теория Дж. Ная преподносилась в некорректном и искаженном виде. В связи с этим, представляется важным обратиться к первоисточникам, в которых он сформулировал свои идеи о «мягкой силе».
Одной из самых эффективных стратегий во внешней политике для международных акторов в XXI веке американский политолог считает стратегию «мягкой силы». Так, в разных работах Наем давались разные определения феномену «мягкой силы». Зачастую, эти определения были обрывочны или слишком образны и не давали четких теоретических характеристик авторской концепции.
Так, начиная с 1990 года Дж. Най в своих трудах чаще всего определял «мягкую силу» как «способность заставить своего партнера хотеть того же, что и ты». В статье «Сила и взаимозависимость в информационную эпоху» 1998 года он утверждает, что «мягкая сила – это способность достигать желаемых результатов в силу того, что другие хотят того же, что и ты». Зачастую, автором давались более короткие определения, такие, как: «мягкая сила – это способность увлекать и привлекать» или «мягкая сила – это более способность убеждать, чем принуждение». Часто Дж. Най определял «мягкую силу» через способность актора быть привлекательным и убедительным: так он указывал, что «мягкая сила» – «это способность достигать результатов с помощью своей привлекательности, а не с помощью принуждения».
Вместе с тем, для Дж. Ная мягкая сила выступает как способность формировать повестку дня в мировой политике, так чтобы конструировать или изменять предпочтения своих партнеров. Подобное определение стало одним из первых, которое Дж. Най дал феномену «мягкой силы» в статье 1990 г., где указывал, что «мягкая сила» – это способность страны структурировать ситуацию таким образом, чтобы другие страны формировали свои предпочтения или же определяли свои интересны в выгодном этой стране русле».
Дж. Най расширил свое определение этого феномена и предоставил одно из наиболее полных определений в работе 2011 г. «Будущее власти»: «Мягкая сила – это способность влиять на других при помощи приобщающих инструментов, определяющих международную повестку дня, а также при помощи убеждения и позитивной привлекательности, с целью достижения желаемых результатов».
Дж. Най считал важным подчеркнуть, что «мягкую силу» нельзя воспринимать как инструмент манипуляции другими международными акторами. Открытая или скрытая манипуляция приводит лишь к ухудшению партнерских отношений и не дает желаемых результатов в процессе международного взаимодействия.
Дж. Най достаточно четко определяет ресурсы, которыми международные акторы могут использоваться для реализации своих стратегий «мягкой силы». С момента появления концепции «мягкой силы», исследователь выделял три основных источника. В своих первых трудах он обозначал эти источники, как культурную и идеологическую привлекательность, а также правила и институты международных режимов. В книге «Мягкая сила. Способы достижения успеха в мировой политике» он определил, что ресурсами являются культура, политические ценности и внутренняя политика, и внешняя политика, а также предоставил развернутое определение ресурсам «мягкой силы»: «мягкая сила страны основывается на трех источниках: ее культуре (в тех аспектах, которые привлекательны для других), ее политических ценностях (при условии, что она их воплощает во внутренней и во внешней политике) и внешней политике (при условии, что другие считают законной и моральной)».
В его работах также встречаются указания на более конкретные источники «мягкой силы», к примеру «ценности, пример и уровень процветания могут быть ресурсами «мягкой силы». Интересно так же отметить, что ресурсами «мягкой силы» США, по его мнению, могут выступать открытость общества и политической системы и тот факт, что свободная пресса, Конгресс и суды могут критиковать и корректировать политику.
Говоря о культуре как об источнике «мягкой силы» международного актора Дж. Най делает важное разграничение между «высокой культурой» и «популярной культурой» (поп-культурой) или массовой культурой. Очевидно, что ресурсы высокой культуры (классическая литература, живопись, музыка, а также современное искусство, не предназначенное для широкой аудитории) могут быть успешно включены в стратегию «мягкой силы» только для весьма узких кругов в других странах – для зарубежных элит. К тому же, не каждый актор международного пространства обладает такими ресурсами, ввиду исторических причин или же особых политических установок. Продукты массовой культуры, наоборот, предназначены для самых широких слоев населения самых разных стран, ввиду несложности своего содержания и доступности для понимания. Современный участник мировой политики, даже при условии отсутствия исторического опыта продвижения своих культурных продуктов на мировой рынок, может, поставив себе соответствующую цель, выйти на международную аудиторию с интересным и популярным проектом массовой культуры, успех которого будет иметь положительный эффект для его международного имиджа. Американский политолог считает, что поп-культура обладает огромным потенциалом для укрепления «мягкой силы» государства. Говоря о возможностях в этой сфере Соединенных Штатов, он писал: «Американская поп-культура всегда будет иметь глобальную аудиторию, как бы мы себя не вели».
В вопросе политических ценностей и внутренней политики Дж. Най считает важным подчеркнуть необходимость воплощения в жизнь правительствами декларируемых ценностей, а также реализации соответствующей внутренней политики. Политическое лицемерие в вопросах практической реализации общественных идеалов может дорого стоить международному актору и полностью дискредитировать его стратегию «мягкой силы». Необходимо отметить, что американский исследователь говорит не о любых политических ценностях и подходах к внутренней политике. Будучи представителем западного общества постмодерна, для которого, в соответствии с теорией Ф. Фукуямы, уже наступил «конец истории», он апеллирует к единственно верной системе внутреннего политического устройства. Согласно утверждению, Ф. Фукуямы, в эпоху глобализации самой эффективной моделью является модель экономического и политического либерализма, у которой не осталось никаких жизнеспособных альтернатив. Поэтому для Дж. Ная фактически только реализация западного политического сценария международным актором может стать эффективным ресурсом «мягкой силы».
Также, как и с другими аспектами концепции, исследователи могут говорить скорее о некоторых особенностях процесса формирования стратегии «мягкой силы», на которые указывал Дж. Най в своих работах. Так, исследователь указывал на определенные инструменты, использование которых может сделать внешнеполитическую стратегию «мягкой силы» более успешной, где упоминает «официальные инструменты «мягкой силы». К ним он причислял: публичную дипломатию, радио- и телевещание, программы обменов, содействие развитию, ликвидацию последствий стихийных бедствий, сотрудничество между вооруженными силами.
Публичную дипломатию он определял, как «инструмент, который используют государства для мобилизации ресурсов с целью взаимодействия с и привлечения в большей мере аудиторий зарубежных стран, чем их правительств». Публичная дипломатия работает через радио- и телевещание, интернет, экспорт продуктов культуры, проведение обменов.
Дж. Най отмечает, что при реализации интернет-проектов публичной дипломатии нужно иметь ввиду, что в случае многих стран, которые представляют собой стратегический интерес для США, такие интернет- проекты по большей части затрагивают именно элиты этих стран, так как в развивающихся странах широкие слои населения почти не имеют доступа к Интернету. Исследователь также указывает, что публичная дипломатия – это именно инструмент внешней политики, а не панацея для решения имиджевых проблем государства. Эффективность использования данных внешнеполитических инструментов находится в прямой зависимости от содержания, которое международный актор вкладывает в свои культурные проекты, ценностные ориентиры, и внешнеполитическую стратегию. Если это содержание не привлекательно для целевых аудиторий зарубежных стран, то никакие программы и проекты публичной дипломатии, реализованные даже на самом высоком уровне, не смогут привести к усилению потенциала «мягкой силы».
Дж. Най во многих работах акцентирует внимание на эффективность обменов между специалистами разных сфер и представителями разных социальных слоев для наращивания потенциала «мягкой силы» государства. Участие в программах содействия развитию других стран Дж. Най также считал важным инструментом, укрепляющим «мягкую силу» государства, утверждая, что США смогут сохранять свои лидирующие позиции на мировой арене, если они возобновят инвестиции в общественные блага, необходимые людям и их правительствам в разных уголках мира.
Исследователь также указывает, какие структуры являются наиболее эффективными «проводниками» «мягкой силы» международного актора. Чаще всего, он говорит о том, что некоммерческие организации (НКО) и фонды имеет большее влияние на зарубежные аудитории и располагают более широким спектром возможностей в международном пространстве. Свою эффективность, считает автор, НКО уже доказали во время холодной войны, когда благодаря их активности западный блок смог консолидировать оппозицию в Восточной Европе.
Деятельность НКО, фондов и коммерческих компаний Дж. Най называет «непрямой публичной дипломатией». Реализация такой «непрямой публичной дипломатии» должна происходить силами гражданского общества: именно в таком случае она будет иметь максимальный успех. Активное гражданское общество является важнейшим источником силы международного актора. Говоря о США, он указывал, что «сила Америки проистекает как от многочисленности населения и мощности экономики, так и от энергии нашей гражданской культуры и превосходства наших идей».
Американский исследователь считает важным подчеркнуть, что «мягкая сила» международного актора будет максимально эффективной, только в случае если она находит свое выражение в комплексной стратегии, которая включает в себя всесторонний и глубинный анализ международных отношений, в которой четко определены зарубежные целевые аудитории, поставлены конкретные цели и выбраны соответствующие инструменты. Данная стратегия должна реализовываться только в формате диалога с зарубежными партнерами. В основе стратегии должна лежать концепция, включающая в себя понятный и интересный для глобального общества культурный и политический диалог, а также привлекательную экономическую и социальную модели.
Говоря о «мягкой силе», Дж. Най часто упоминает еще один элемент, который крайне важен для эффективной стратегии «мягкой силы», благодаря которому все компоненты стратегии начинают работать на полную мощность. Этим элементом является нарратив, который должен пронизывать внешнюю политику любого международного актора. Под нарративом в данном контексте следует понимать набор идей и представлений о мире и событиях в нем, который актор представляет международному сообществу как наиболее верные и сквозь который он интерпретирует события в мире. Дж. Най писал, что «в мире традиционной силы, в политике побеждает тот, кто сильнее в военном или экономическом отношении. В политике информационной эпохи побеждает тот, чей сюжет будет сильнее». Этот важный компонент стратегии «мягкой силы» редко отмечается исследователями-международниками. Вместе с тем, он является центральным для успеха всей стратегии.
Также примечательна и эволюция рассматриваемого феномена. В 2007 г. Дж. Наем было введено оборот такое понятие как «умная сила», ввиду сочетания «жесткой» и «мягкой» сил, в качестве наиболее применимого и адекватного с точки зрения современных условий международной повестки дня механизм по обеспечению собственной национальной безопасности государством. Из этого вытекает, что некоторые инструменты «мягкой силы» рассматриваются в качестве угрозы национальной безопасности. И если во времена биполярных противостояний основными элементами «мягкой силы» США была культурно-идеологическая экспансия, популяризация поп-культуры, проамериканского образа жизни, то с началом ХХI в. подходы к организации «мягкой силы» перетерпели существенные изменения. Более настойчиво реализуются проекты цветных революций. Далеко не все подобные проекты оказались успешными, но во многих случаях они приводили к смене правительств. Участие США и ряда других западных стран в подобного рода проектах вполне вписывается в концепцию «умной силы» и включает обучение лидеров оппозиции, их подготовку к организации протестных движений, информационную, идеологическую и финансовую поддержку.
Так, в обеспечении национальной безопасности применение «мягкой силы» осуществляется в нескольких видах деятельности, которые можно условно подразделить на «оборонительные» и «наступательные». К первым относятся:
а) противодействие смене культурного кода. Используя «мягкую силу» и, в частности ее культурный компонент, страна-гегемон стремиться к смене культурных кодов других стран, и замене их на свой код.
б) противодействие политическому давлению;
в) нейтрализация стереотипов и предрассудков, которая достигается путем просветительской деятельности и приобщения граждан других стран к своей культуре.
К категории «наступательных» видов деятельности относятся:
а) формирование положительного образа страны;
б) наличие союзников на международной арене;
в) образование благоприятного климата для привлечения иностранного капитала.
Официальные институты, осуществляющие внешнюю культурную политику США
Таким образом, для эффективного применения «мягкой силы» в вопросе обеспечения национальной безопасности необходимо учитывать вышеописанные особенности этого инструмента, а также работать одновременно в «охранительных» и «наступательных» видах деятельности.
