Дееспособность рассматривается как осознанная и правильная оценка человеком совершаемых им действий, имеющих правовое значение. При нарушениях психики может существенно нарушаться процесс принятия решений. Согласно ст. 29 ГК человек, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, может быть признан недееспособным только в судебном порядка с обязательным проведением судебно-психиатрической экспертизы при наличии достаточных данных о психическом расстройстве гражданина[1].
В современной России отмечается увеличение количества и расширение диапазона экспертиз при различных правовых спорах в гражданском процессе. Особенно возрастает число судебно-психиатрических экспертиз (в том числе и посмертных), направленных на решение вопроса о способности лиц, совершивших имущественные сделки, понимать значение своих действий и руководить ими. При проведении посмертной экспертизы недостаточно полные сведения о психическом состоянии в медицинской документации и противоречивость показаний свидетелей, нередко заинтересованных в исходе дела, могут существенно затруднить возможность однозначного ответа на поставленные перед экспертами вопросы[2].
Особое значение имеет определение дееспособности у лиц пожилого и старческого возраста в связи с развитием возрастных психических нарушений, обусловленных главным образом атеросклеротическими и аутоиммунными процессами. Психические нарушения цереброваскулярного генеза наиболее распространены среди указанной группы и составляют 28,1% всех случаев психической патологии у лиц старше 60 лет и около 40% среди лиц старше 74 лет.
В последние десятилетия мы видим очевидную тенденцию увеличения числа случаев деменции, депрессии, аффективных расстройств, бреда, психозов и других проблем психического здоровья у пожилых, ограничивающих способность этой категории лиц принимать самостоятельные решения.
Поэтому точная и своевременная клиническая диагностика этих заболеваний имеет важное значение для определения сделкоспособности этих индивидуумов. Однако даже при наличии диагностированного психического расстройства необходимо учитывать, что тяжесть заболевания с точки зрения когнитивных и поведенческих нарушений может быть вариабельной в различные периоды времени, а у пациентов могут отмечаться светлые промежутки с нормализацией мнестических функций.
Более того, нет точной корреляции между клиническим диагнозом, определяющим психическое состояние пожилого человека, и простым дихотомическим определением, обладает или не обладает индивид достаточной способностью принимать различные виды фундаментальных жизненных решений, таких как юридические операции, исполнение воли, заключение договора или финансовых сделок. По мнению ведущих зарубежных специалистов, существующие нейропсихологические тесты не позволяют однозначно ответить на вопросы, возникающие в юридической практике.
В ряде случаев адекватная оценка способности индивида принимать решения может быть достигнута только при тщательном психолого-психиатрическом обследовании пациента. Заключения о дееспособности пожилого человека, основанные на наблюдении специалистов общего профиля (участковых терапевтов или семейных врачей), обычно основаны на косвенных доказательствах и требуют специальных исследований, которые должны быть дополнены опросом членов семьи, социальных работников и т.п.
Следует отметить, что существует огромная разница между общей психологической оценкой, проделанной для диагностических и/или терапевтических целей, и определением дееспособности, а данные о способности пожилых людей участвовать в принятии решений, полученные на основании опросов свидетелей, весьма субъективны и нередко противоречивы в связи с заинтересованностью сторон. То есть независимо от того, для каких целей запрашивается оценка компетентности пожилого человека, требуется многосторонний подход, включающий:
а) клинические и диагностические исследования;
б) нейропсихологическое тестирование;
в) оценку функциональной дееспособности
г) анализ правовых норм[3].
Поскольку нет одинаковых индивидуумов, рекомендуется использовать различные стандартизированные подходы с целью обеспечения надлежащего охвата навыков и отношений, необходимых для принятия адекватных самостоятельных решений. При оценке дееспособности также необходима комплексная медицинская экспертиза для обнаружения факторов, временно изменяющих дееспособность, таких как инфекции, эндокринные нарушения, сердечно-сосудистые заболевания, хронические обструктивные заболевания легких, воспаление, химический дисбаланс, недостаток витаминов, болевой синдром, воздействие наркотических анальгетиков. Принятие решений при оценке дееспособности пожилых лиц имеет важные последствия для официального судебного разбирательства правовой компетенции пациента/клиента.
При этом необходимо учитывать, что возможны ложноположительные оценки, которые могут ущемить достоинство пожилого человека и лишить его самостоятельности преждевременно или без необходимости, наоборот, ложнонегативные оценки, приводящие к ошибочному заключению, что человек обладает достаточным потенциалом для принятия определенных решений, в свою очередь, могут привести к ущербу для самого индивидуума и его наследников или деловых партнеров.
В соответствии с действующим законодательством Российской Федерации лицо, страдающее психическим заболеванием, может быть признано недееспособным: никаких промежуточных форм частичной дееспособности для данной категории граждан не предусмотрено. Однако, как отмечается в специальной литературе, критерии дееспособности в целом достаточно неглубоко осмыслены законодательством. В частности, заключенный больным контракт или завещание считается действительным до тех пор, пока не доказано, что больной был недееспособным в момент его заключения. При этом подчеркивается, что завещатель должен находиться в ясном уме и твердой памяти, но это не означает, что составитель завещания должен быть обязательно полностью психически здоровым. Специфические для завещательного акта положения заключаются в том что:
1) завещатель понимает, что он делает при составлении завещания;
2) он знает о собственности, которую он будет завещать;
3) он знает природу объекта его завещания, и понимает, как распоряжается имуществом[4].
Психические нарушения у пожилых сами по себе не могут быть достаточным основанием, чтобы лишить его завещательного потенциала, потому что государственные законы большинства стран в сочетании с презумпцией завещательного потенциала направлены на исполнение пожелания наследодателя.
Современное гражданское законодательство РФ не ограничивает дееспособность лиц преклонного возраста. Однако в научной литературе рассматривалась идея об особенностях дееспособности лиц в старческом возрасте, и в научный оборот был введен термин «старческая дееспособность». Согласно этим представлениям «лица в старческом возрасте должны быть способны: а) стремиться получить определенный результат (например, оставить завещание, купить определенную вещь и т.д.); б) стремиться выразить указанную волю к результату; в) выразить свою волю»[5].
В соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод и рекомендациями Комитета министров Совета Европы (1999 г.)[6], которые предложили законодателям руководствоваться «принципом максимального сохранения дееспособности», все чаще обсуждается вопрос о праве гражданина с психическими расстройствами на заключение сделок в зависимости от тяжести его психического состояния.
Конституционный Суд РФ признал неконституционным полное ограничение прав недееспособных граждан без учета степени психического заболевания и обязал законодателя пересмотреть существующие нормы Гражданского кодекса о признании недееспособности психически больных[7]. Конституционный Суд РФ также признал противоречащим Основному Закону страны признание недееспособными граждан, страдающих психическими расстройствами, вне зависимости от степени их болезни.
Оценка дееспособности включает медицинский критерий, который состоит только из одного признака — психического расстройства и юридического критерия, состоящего из двух признаков: психологического и волевого. Вместе с тем в судебной практике при вынесении решений о недееспособности в основном ориентируются на медицинский критерий. Современные ученые-цивилисты также придерживаются мнения, что оценка дееспособности остается практически исключительной прерогативой судебно-психиатрической экспертизы, несмотря на то что основоположник отечественной судебной психиатрии В.П. Сербский еще в 1895 г. определил дееспособность как «юридическую формулу».
Однако определение
юридического критерия в ст. 177 ГК РФ прописано весьма расплывчато и
рассматривается как способность понимать значение своих действий и руководить
ими. Не дает четких разъяснений данного критерия и научная литература, которая
оперирует понятием «порок воли», определяющим нарушение осознания
цели сделки. Подобная ситуация существенно нивелируют значимость юридического критерия
и при определении дееспособности лиц пожилого и старческого возраста приводит к
дисбалансу соотношения значимости юридического и медицинского критериев, при
котором решение суда основывается главным образом на результатах судебно-медицинской
экспертизы[8].
Таким образом, существующие юридические и медицинские критерии оценки
недееспособности не соответствуют современным тенденциям, направленным на
расширение прав граждан, страдающих психическими расстройствами, и нуждаются в
уточнении. Особую актуальность эта проблема приобретает на современном этапе в
отношении лиц пожилого и старческого возраста при оформлении имущественных
сделок, когда перед экспертом и судом стоит сложная задача дифференцировать
естественные возрастные изменения психики от психических заболеваний, которые
можно квалифицировать как состояние полной недееспособности.
[1] Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф. Судебная психиатрия. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2014. С. 203
[2] Салагай О.О. Некоторые международно-правовые и сравнительно-правовые аспекты дееспособности лиц, страдающих психическими заболеваниями // Медицинское право. 2010. N 1. С. 26
[3] Кочегарова Д.Ф., Бердников А.А. Дееспособность несовершеннолетних с ограниченными возможностями // Адвокат. 2015. N 3. С. 56
[4] Трофимова Г.А. Финансовая право- и дееспособность физических лиц // Российская юстиция. 2016. N 9. С. 15
[5] Барков Р.А. Завещательная правосубъектность в наследственном праве России и стран — участниц СНГ: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2012. С.92
[6] Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950)// «Собрание законодательства РФ», 08.01.2001, N 2, ст. 163
[7] Постановление Конституционного Суда РФ от 27.06.2012 N 15-П «По делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Б. Деловой» // «Собрание законодательства РФ», 16.07.2012, N 29, ст. 4167
[8] Орлова О.Б. Дееспособность физических лиц в российском гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2009.С.72
