Природа закладывает инстинкт продолжения рода, однако желание быть родителем в современных условиях развития общества не всегда может быть реализовано. В качестве причин, препятствующими этому, можно определить как происходящие экономические преобразования в стране и поменявшиеся жизненные приоритеты многих людей, так и физиологическая неспособность иметь детей. Благодаря стремительному развитию биомедицинских технологий стало возможным лечение бесплодия и, как следствие, – преодоление бездетности. В современном мире появилась особая категория отношений – суррогатное материнство, представляющее собой вынашивание и рождение ребенка суррогатной матерью для третьих лиц. Однако на сегодняшний момент, несмотря на законодательное оформление суррогатного материнства, тем не менее имеется ряд проблем, связанный с реализацией прав участников этих правоотношений.
В целом правоотношения в области суррогатного материнства делятся на три этапа:
преддоговорной;
договорной;
постдоговорной [1, с. 371].
Необходимо обратить особое внимание на коллизии именно последних двух стадий. Согласно п. 9 ст. 55 ФЗ от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в т.ч. преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям. Семейный кодекс РФ и Гражданский кодекс РФ не определяют природу договора о суррогатном материнстве. Если учесть, что ст. 4 СК РФ разрешает применять к семейным отношениям гражданское законодательство и рассматривать договор суррогатного материнства как гражданско-правовой, то нормы гл. 39 ГК РФ применить к нему представляется возможным.
По общему правилу, согласно п. 1 ст. 420 ГК РФ, договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. В свою очередь, п. 1 ст. 432 ГК РФ устанавливает, что договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение во всем существенным условиям договора.
Одним из существенных условий является предмет договора, который в ситуации суррогатного материнства является наиболее дискуссионным. Противники суррогатного материнства утверждают, что подобная услуга превращает детей в подобие товара, поскольку еще не родившийся ребенок становится объектом купли-продажи, что ведет к обесцениванию ценности ребенка и человеческой жизни в целом. Однако необходимо отметить, что в данном случае, речь идет не о купле-продаже вещи, а об оплате именно услуги по вынашиванию ребенка, а не собственно новорожденного. Следовательно, суррогатное материнство не может отождествляться с торговлей детьми.
Постдоговорной этап затрагивает вопрос установления родительских прав в отношении новорождённого ребенка в результате суррогатного материнства, и можно выделить два основных принципа. Согласно первому принципу признается презумпция возникновения родительских прав у лиц, обратившихся к услугам суррогатной матери. В свою очередь, второй принцип устанавливает, что лица, обратившиеся к суррогатной матери, могут быть записаны родителями ребенка только с ее согласия.
Законодательство РФ позиционирует суррогатное материнство как способ борьбы с бесплодием, что следует из Приказа Министерства здравоохранения РФ «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия». Однако цель, поставленная в данном приказе, вступает в противоречие с Семейным кодексом РФ, который предоставляет суррогатной матери право оставить ребенка себе. Таким образом, закон наделяет женщину (суррогатную мать) правом лишать генетических родителей их генетически-родных детей и ребенка расти и воспитываться в его родной семье. В данном случае приоритет волеизъявления суррогатной матери противоречит принципу охраны семьи, материнства и детства, закрепленному в статье 38 Конституции РФ, в результате чего институт суррогатного материнства лишается смысла. Более того, предоставляя суррогатной матери приоритетное право, ей, таким образом, предоставляется право по собственному усмотрению распоряжаться вне условий заключенного договора генетическим материалом, использованным для создания эмбриона. Соответственно, оставляя себе ребенка, суррогатная мать автоматически переводит заказчиков (при отсутствии их согласия) в статус доноров генетического материала, чем нарушает репродуктивные права супругов.
Необходимо также отметить ситуацию, исходящую из принципа презумпции отцовства, предусмотренную п. 2 ст. 48 СК РФ. В случае, когда суррогатная мать, состоящая в браке и получившая письменное разрешение своего супруга [2, п. 10 ст. 55] на имплантацию эмбриона родителей-заказчиков, решит воспользоваться своим правом оставить родившегося ребенка и зарегистрироваться в качестве матери, автоматически отцом чужого ребенка будет признан муж суррогатной матери. В ситуации, когда суррогатной матерью выступает незамужняя женщина, решившая не отдавать ребенка генетическим родителям, отцом ребенка на основании ст. 49 СК РФ может быть зарегистрирован генетический отец ребенка, давший добровольное согласие на программу суррогатного материнства [3, с. 334].
Законодательно также не урегулирован вопрос отказа от родившегося ребенка как суррогатной матерью, так и генетическими родителями, что делает ребенка самой незащищенной стороной в отношениях суррогатного материнства.
Таким образом, законодательная охрана интересов только одной стороны возникающих правоотношений – суррогатной матери – влечет за собой нарушение прав другой стороны – лиц, заключивших данный договор в целях преодоления бесплодия, а также прав ребенка, рожденного в результате заключения такого договора. Вследствие этого необходимым видится разработка и принятие специального закона, регулирующего все стадии суррогатного материнства, определяющего правовое положение каждого участника правоотношений с приоритетом генетических родителей по отношению к ребенку.
Литература:
Галеева Г.Р., Сочнев А.В. Суррогатное материнство: структура правоотношений и соотношение правового, медицинского и этического аспектов. // Молодежь и XXI век – 2017: материалы VII Международной конференции в 4 томах. Курск, 2017. Т. 1. С. 369-372.
Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 29.07.2017) // Российская газета. № 263. 23.11.2011. Федорова Ю.А., Гаранина И.Г., Дмитриева Ю.Л. Проблемы установления родительских прав при реализации договора о суррогатном материнстве. // Общество, государство, личность: модернизация системы взаимоотношений в современных условиях: материалы XVI Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием): в 2 частях. Под общей редакцией: Р.В. Степаненко, И.Г. Гараниной, А.В. Солдатовой. Казань, 2016. С. 333-338.
