Принципы — это основополагающие и руководящие идеи, которые находят свое отражение в нормах права.
В зависимости от источников юридических норм, в которых закреплены принципы, их можно разделить на конституционные, межотраслевые и отраслевые. В статье 4 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон N 229-ФЗ) перечислены следующие принципы исполнительного производства: законности; своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения; уважения чести и достоинства гражданина; неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи; соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения.
Анализ судебной практики свидетельствует о том, что данные принципы направлены на регулирование деятельности органов службы судебных приставов и ее должностных лиц и соблюдение ими прав лиц, участвующих в исполнительном производстве.
При этом три из пяти названных принципов (уважения чести и достоинства гражданина, неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи, соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения) непосредственно служат защите прав должников по исполнительному производству и находятся в единстве. Это обусловлено тем, что Российская Федерация в соответствии с частью 1 статьи 7 Конституции Российской Федерации является социальным государством.
В то же время Закон N 229-ФЗ защищает и взыскателей (принцип своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения), поскольку в силу части 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации все равны перед законом и судом.
Принцип законности носит универсальный характер и регулирует деятельность всех субъектов исполнительного производства.
Принцип законности используется во всех отраслях российского права, а в общем виде выражен в части 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации, согласно которой органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.
Применительно к исполнительному производству данный принцип закреплен не в какой-либо одной норме, а представлен во всем массиве норм законодательства об исполнительном производстве, к которому в соответствии с частью 1 статьи 3 Закона N 229-ФЗ относятся Конституция Российской Федерации, названный Закон, Федеральный закон от 21.07.1997 N 118-ФЗ «О судебных приставах» (далее — Закон N 118-ФЗ) и иные федеральные законы, регулирующие условия и порядок принудительного исполнения судебных актов, акты других органов и должностных лиц.
Как показывает анализ судебной практики, основное количество споров связано с проверкой соответствия действий (бездействия) судебных приставов-исполнителей требованиям законодательства об исполнительном производстве.
Однако соблюдение принципа законности состоит не только в соблюдении судебным приставом-исполнителем требований законодательства об исполнительном производстве, но и в соблюдении требований нормативно-правовых актов иных отраслей законодательства.
Невыполнение требований нормативно-правовых актов, как указано в части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), является, наряду с нарушением прав и законных интересов граждан, организаций и иных лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, одним из условий для признания недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов службы судебных приставов и ее должностных лиц.
Вместе с тем возникает вопрос, распространяется ли на кого-либо еще, помимо органов службы судебных приставов и ее должностных лиц, принцип законности. Судебная практика исходит из того, что принцип законности распространяется не только на службу судебных приставов и ее должностных лиц, но и на иных субъектов исполнительного производства.
Так, статьей 6 Закона N 229-ФЗ установлено, что законные требования судебного пристава-исполнителя обязательны для всех государственных органов, органов местного самоуправления, граждан и организаций и подлежат неукоснительному выполнению на всей территории Российской Федерации. В случае невыполнения законных требований судебного пристава-исполнителя он применяет меры, предусмотренные данным Федеральным законом. Невыполнение законных требований судебного пристава-исполнителя, а также воспрепятствование осуществлению судебным приставом-исполнителем функций по исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц влекут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.
Статьей 112 Закона N 229-ФЗ предусмотрено наложение денежного взыскания на должника в случае неисполнения им исполнительного документа в установленный срок.
Например, по делам N А66-1198/2015, А56-35533/2015, А44-2347/2015, А56-42533/2014, А13-17271/2014 суды признали правомерными постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании с должников исполнительских сборов за неисполнение в установленный срок требований исполнительных документов.
В статье 113 Закона N 229-ФЗ указано, что в случае нарушения законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве виновное лицо подвергается административной или уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации.
Например, статьей 17.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрена ответственность за воспрепятствование законной деятельности должностного лица органа, уполномоченного на осуществление функций по принудительному исполнению исполнительных документов и обеспечению установленного порядка деятельности судов (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 17.03.2008 по делу N А51-3987/2007-24-144), статьей 17.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях установлена ответственность за нарушение законодательства об исполнительном производстве (Постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.10.2015 по делу N А56-34303/2015, Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.12.2014 по делу N А53-17512/2014, Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2013 по делу N А40-67909/13 и от 08.07.2013 по делу N А40-19594/13), а статьей 17.15 названного Кодекса определена ответственность за неисполнение содержащихся в исполнительном документе требований неимущественного характера (Постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.05.2016 по делу N А21-7992/2015 и от 20.01.2016 по делу N А56-51287/2015, Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.03.2015 по делу N А05-11234/2014).
При этом правоприменительная практика показывает, что арбитражные суды Российской Федерации при разрешении указанных выше споров проверяют такое соответствие с учетом позиции и толкований положений Конвенции, данных Европейским судом по правам человека (далее — ЕСПЧ), который и создан в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя государствами — участниками данной Конвенции (Постановления ФАС Московского округа от 27.01.2014 по делу N А40-131505/12-46-244, ФАС Западно-Сибирского округа от 07.08.2013 по делу N А46-30757/2012).
Опираясь на принципы методологического плюрализма и дополнительности, выделим ряд существенных положений, имеющих непосредственное значение для уяснения принципов права как основания системности права:
— принципы права, их система находятся в непрерывном развитии;
— принципы права представляют собой особое основание правосистемности и специфическим образом интегрируют систему права;
— принципы права являются системой социального долженствования;
— принципы права представляют систему более высокого уровня правовой интеграции (вбирают ключевые, основополагающие идеи), выступают юридическим основанием системности права;
— на системность права влияет качественное содержание принципов права, оно во многом определяет связи между компонентами системы права;
— система принципов права может рассматриваться как самостоятельная система в пределах правовой системы.
Любой принцип права представляется нам в виде отдельного правосистемного образования, являющегося своеобразной микросистемой, связанной как с внешней средой (правовой системой, обществом в целом), так и с другими принципами права.
Принципы права программируют и качественное и структурное содержание права. Здесь они выступают как составляющие механизма правового регулирования, которые законодатель или иной компетентный правотворческий орган вынужден учитывать как объективный фактор правового развития.
Особенно ощутимо это при смене правовых парадигм, при переходе от одного политико-правового режима к другому. Так, наиболее ярко это иллюстрирует пример закрепления принципа свободного перемещения финансовых средств в ч. 1 ст. 8 Конституции Российской Федерации. «Закрепление принципа свободного перемещения финансовых средств в Российской Федерации в качестве основы конституционного строя придает ему высшую степень нормативности и влияет на систематизацию иных принципов конституционного права в соответствии с ним»[1]. В Конституции Российской Федерации происходит дополнительное закрепление указанного принципа в качестве основ государственного устройства России, ибо он подчеркивает единство кредитно-денежной системы России в условиях Федерации[2]. Здесь прослеживается целый ряд связей, касающихся характерных вопросов рыночного, финансового, валютного, кредитного, таможенного, ценового, эмиссионного регулирования.
Рассматриваемый принцип тесно связан с такими принципами, как единство экономического пространства России, свободное перемещение товаров и услуг, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности. Он органично вплетается в их комплексное образование, связывает и цементирует наравне с другими принципами, указанными в ч. 1 ст. 8 Конституции Российской Федерации, гармоничную целостную систему принципов рыночной экономики, пришедшую на смену командно-административной системе.
На примере видно два основных аспекта, связанных с программирующей функцией принципов права: первый касается развития и функционирования структуры и содержания права, а второй — самой системы общественных отношений.
В юридической науке общепринято деление принципов права на общие принципы (общеправовые), межотраслевые, отраслевые, принципы правовых институтов. Такое деление объясняется тем, что ключевые правовые идеи, закладывающие основы регулирования определенной группы общественных отношений или конкретного «участка» социального регулирования, имеют интегрирующую, системообразующую силу применительно к области общественных отношений, которая подвергается правовому опосредованию. Здесь важно понимать, что отраслевые принципы права, принципы правовых институтов играют ключевую роль в отграничении правовых микрообразований внутри системы права. Именно они выступают сугубо правовым основанием многосистемности системы права, обусловливают ее многоуровневость.
При формировании новых относительно самостоятельных отраслей права, например спортивного, происходит определенное накопление правового опыта, идет становление и относительное обособление системы принципов права новой отрасли. На начальном этапе правового обособления, как правило, сложно говорить об отдельной системе принципов отрасли права. Поэтому вполне понятно, что в начале формирования новой отрасли права, нового специализированного системного образования в рамках системы права за основу берутся наиболее близкие по предмету и методу правового регулирования юридические механизмы, принципы права.
Отдельно необходимо сказать об общеправовых и межотраслевых принципах права. Именно этот уровень правовых принципов выступает в качестве интегративного начала всей системы права. Важно понимать, что общеправовые и межотраслевые принципы носят не суммативный характер, а именно системно-организующий. Именно органичное взаимодействие общеправовых и межотраслевых принципов способно обеспечить системное функционирование всей системы принципов, включая и принципы более низких уровней.
Отраслевые принципы права целенаправленно воздействуют на внутрисистемные связи конкретных правовых отраслей. В условиях усложнения и специализации права не исключено формирование подотраслевых (например, принцип всеобщего, прямого, равного избирательного права при свободном волеизъявлении и тайном голосовании), межинституциональных (например, принцип гарантированности оплаты труда) и институциональных (принцип равного доступа к государственной службе, профессионализма и компетентности государственных служащих) специально-юридических принципов права[3].
Включаясь и пронизывая систему права, система правовых принципов делает ее многослойной и сложной, и тем самым устойчивой, при этом не исключая динамических процессов в ней. Каждый уровень принципов права выполняет конкретные функции, способствующие работе системного образования в праве.
Взаимодействие разных видов принципов права обусловливается их внутренней системностью, способностью к комплексному упорядочиванию систем общественных отношений, необходимостью включения разного инструментария для приведения социальной системы к единообразной работе механизмов, обеспечивающих порядок в обществе.
Видовое
многообразие принципов права предопределено прежде всего социальными факторами,
речь о которых шла выше. Немалую роль на системность принципов права оказывает
и государственная власть. Но сами по себе принципы права — уникальное системное
образование, вбирающее опыт анализа развития юридической действительности.
Принципы права, учитывая специфику общественных отношений, благодаря их
многоуровневому строению, субординационным и координационным связям, выступают
генерирующим основанием системности права и правосистемности.
Представляется, что более широкое применение
арбитражными судами при разрешении споров положений Конвенции[4] с учетом выработанных в их развитие практикой ЕСПЧ
подходов было бы оправданно, поскольку обеспечивало бы углубление доверия
государств — участников Конвенции к российской правовой системе и
способствовало бы быстрому исполнению решений арбитражных судов Российской
Федерации в европейских странах. Именно такой довод используется сторонниками
ЕСПЧ в дискуссиях, возникших в английских судебных кругах, по поводу отношений с
Европейским судом по правам человека.
[1] Хабибуллина Г.Р., Мазо М.А. Принцип свободного перемещения финансовых средств как основа конституционного строя Российской Федерации // Ученые записки Казанск. гос. ун-та: Гум. науки. 2008. Т. 150. Кн. 5. С. 80.
[2] См.: Там же. С. 81.
[3] Реуф В.М. Специально-юридические принципы права: Дис. … к.ю.н. 12.00.01. Самарск. гос. эконом. акад. Самара, 2004. С. 50; Карташов В.Н. Принципы права // Общая теория государства и права: Академический курс: В 3 т. / Отв. ред. М.Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2007. Т. 2. С. 101 — 102.
[4] «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с «Протоколом [N 1]» (Подписан в г. Париже 20.03.1952), «Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), «Протоколом N 7» (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // «Бюллетень международных договоров», N 3, 2001
