Виды принципов права

Принципы права являются основой действующей системы правовых норм и позволяют поддерживать правопорядок даже без существующих юридических норм.

Виды принципов права:

1. В зависимости от сферы реализации: общие (принцип свободы, справедливости, добра, правды), межотраслевые, отраслевые, институциональные или отдельных правовых институтов.

2. В зависимости от способов изложения: прямо или косвенно закрепленные в конкретном нормативно-правовом акте.

3. По характеру содержания: общесоциальные, специально-юридические (присущие только праву).

Концепция верховенства права весьма успешно воспринята европейским наднациональным правом и ее оценка получает новое измерение. При этом на уровне европейского правового пространства судебные правовые позиции, несомненно, становятся основным источником развития представлений о верховенстве права, а субъектами их формирования выступают наднациональные судебные учреждения (Суд ЕС, ЕСПЧ), вырабатывающие единые критерии оценки этой доктрины в национальных правопорядках, находящихся в пределах их юрисдикции.

В науке международного права распространено мнение о том, что международным организациям отводится отдельная роль в обеспечении выполнения обязательств по международным договорам. Так, П.В. Саваськов указывает, что «международные организации играют значительную роль в обеспечении выполнения договоров, поскольку их органы согласно уставам часто уполномочиваются рассматривать вопросы соблюдения их членами своих договорных обязательств»[1]. А.М. Ибрагимов справедливо отмечает, что международные организации влияют на «оздоровление ситуации с соблюдением договоров», «играют посильную роль в обеспечении договорных предписаний»[2]. Основным инструментом, при помощи которого международные организации способны влиять на процесс выполнения международных договорных обязательств, являются принимаемые ими резолюции. Особую нишу, несомненно, занимают обязательные резолюции, обусловленные заинтересованностью государств в наделении международной организации правом принимать юридически обязательные решения. Делегируя органам организации определенные полномочия, государства выражают свое явное согласие на принятие такими органами обязательных для выполнения решений. В этом случае государствами-участниками презюмируется, что международная организация будет действовать в интересах обеспечения выполнения международных договорных обязательств в случаях, когда международный договор был принят в рамках существующей международной организации либо когда международный договор предусматривает создание последней для достижения определенной в договоре цели. Вместе с тем необходимо иметь в виду, что международная организация — это не просто инструмент, используемый государствами, но и образование, обладающее международной правосубъектностью, вступающее в отношения с государствами, ее создавшими. В этом смысле прав М. Виралли, утверждающий, что если государство исполняет принятую международной организацией резолюцию, то оно выполняет свои обязательства, а в случае невыполнения оно «виновно» перед организацией[3].

Противоречия в судебной практике в целях обеспечения ее единства и защиты конституционных прав граждан разрешил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П. При этом сразу возник вопрос, почему Конституционный Суд РФ признал данное дело подведомственным ему, если разрешение коллизий между двумя законодательными нормами (в данном случае ст. 167 и ст. 302 ГК РФ) относится к компетенции других судов.

Конституционный Суд РФ в указанном Постановлении (п. 3) подробно обосновал свою позицию по этому вопросу: в тех случаях, когда федеральные законы истолковываются и применяются судами противоречиво (нарушается единство судебной практики), чем затрагиваются конституционные права человека и гражданина, проблема приобретает конституционное значение, и дело, связанное с ее решением, становится подведомственным Конституционному Суду РФ, который выявляет конституционный смысл этого закона и принимает постановление в целях формирования основанной на принципе верховенства права единой судебной практики его применения.

Конституционный Суд РФ и по многим другим делам выявлял конституционный смысл законов, т.е. фактически давал им толкование, что также имело значение для обеспечения единства судебной практики.

Однако законодатель посчитал, что этих способов недостаточно, и в 2014 г. решил указанную проблему кардинальным способом: упразднил Высший Арбитражный Суд РФ и передал его полномочия вновь созданному Верховному Суду РФ (под его юрисдикцию перешли остальные арбитражные суды).

Для этого был принят ряд федеральных конституционных законов: о внесении изменений в Конституцию РФ (от 5 февраля 2014 г. N 2-ФКЗ), в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» (от 5 февраля 2014 г. N 4-ФКЗ), в Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации» (от 4 июня 2014 г. N 8-ФКЗ); «О Верховном Суде Российской Федерации» (от 5 февраля 2014 г. N 3-ФКЗ) и др.

В результате этих изменений действительно восстановлено провозглашенное в ст. 3 Закона «О судебной системе Российской Федерации» ее единство. Будет ли обеспечено этим единство судебной практики, покажет время.

Кстати, в научной литературе давно выдвигались предложения об объединении судебной системы (судов общей юрисдикции и арбитражных судов)[4].

Обретение судами новых полномочий, практика рассмотрения ими новых категорий дел, учреждение новых видов судов потребовали как разработки новых процессуальных форм их деятельности (конституционного и административного судопроизводства — ч. 2 ст. 118 Конституции РФ), так и наполнения новым содержанием прежних форм (гражданского и уголовного судопроизводства). Конституционное судопроизводство было урегулировано в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Одновременно с созданием арбитражных судов был введен в действие (с 15 апреля 1992 г.) первый в российской истории Арбитражный процессуальный кодекс РФ, затем в целях совершенствования арбитражного процесса были приняты еще два АПК РФ (в 1995 и 2002 гг.).

Регулирование административного судопроизводства в виде отдельного законодательного акта вызвало проблемы, в связи с чем оно длительное время осуществлялось судами общей юрисдикции и арбитражными судами в рамках гражданского и арбитражного процессов. Кодекс административного судопроизводства РФ был принят и введен в действие в 2015 г. КАС РФ определил порядок рассмотрения административных дел судами общей юрисдикции (именно в их компетенции находится наибольшая часть этих дел), производство по административным делам в арбитражных судах по-прежнему регулирует АПК РФ.

В начале 1990-х гг. большие проблемы возникли в сфере гражданского и уголовного судопроизводства. ГПК и УПК РСФСР, принятые соответственно в 1964 и 1960 гг., «отстали» от новых потребностей судебной деятельности, для изменения процессуального законодательства требовалось время, которого у судов не было, поэтому решать многие из этих проблем, например о возможности аналогии закона и права в процессе, пришлось судебной практике.

Так, М.Г. Авдюков считал аналогию в процессе недопустимой, исходя из того, что суд может совершать только такие действия, которые предусмотрены законом[5]. В.В. Лазарев, наоборот, полагал, что аналогия в процессе допустима[6]. Такая же точка зрения была высказана авторами упомянутой выше коллективной монографии «Судебная практика в советской правовой системе».

Судебная практика подтвердила даже не возможность, а необходимость аналогии в процессе — как в уголовном, так и в гражданском; в противном случае права заинтересованных лиц оказались бы нарушенными.

Один пример — Постановление Президиума Верховного Суда РСФСР от 1 ноября 1991 г., признавшего подлежащей рассмотрению в суде жалобы на постановление прокурора о заключении гражданина под стражу, несмотря на то что в УПК порядок рассмотрения таких жалоб не урегулирован, — приведен выше. Такие жалобы должны были рассматриваться судами исходя из принципов осуществления правосудия (аналогии права), поскольку нормы, регулирующей сходные отношения, не имелось.

В гражданском процессе суды по аналогии закона (ст. 246 «Порядок рассмотрения дел особого производства» ГПК РСФСР) стали рассматривать дела об эмансипации несовершеннолетних, достигших 16 лет, право на которую им было предоставлено ст. 27 части первой нового ГК РФ, введенной в действие с 1 января 1995 г. (порядок рассмотрения этих дел был урегулирован только в новом ГПК РФ, принятом в 2002 г.).

Таких примеров в судебной практике было много. Если бы суды дожидались, когда проблемы в процессуальном законодательстве будут устранены законодателем, то граждане не смогли бы реализовать многие права, т.е. им было бы отказано в правосудии, что является недопустимым.

Впоследствии под влиянием судебной практики аналогия в процессе была закреплена в ГПК РФ (ч. 4 ст. 1), АПК РФ (ч. 5 ст. 3) и КАС РФ (ч. 4 ст. 2). Требуется такое же дополнение и в УПК РФ, который был принят в 2001 г. (без учета этого достижения судебной практики).

Большую роль судебная практика сыграла и в разработке проекта нового ГПК РФ, принятого в 2002 г., на базе которого в 1995 и 2000 гг. в действовавший тогда ГПК РСФСР вносились фундаментальные и неотложные изменения. Проекты этих законов, учитывающие правовые позиции, выработанные судебной практикой, и ее потребности, были подготовлены рабочей группой (в нее входили представители судейского сообщества и крупные ученые-процессуалисты В.К. Пучинский и М.К. Треушников (сопредседатели рабочей группы), Р.Ф. Каллистратова, Л.Ф. Лесницкая, И.К. Пискарев, А.К. Сергун, М.С. Шакарян, В.М. Шерстюк и др.) и внесены в порядке законодательной инициативы в Государственную Думу Верховным Судом РФ.

5. Кардинальное расширение полномочий судов соответственно расширило и сферу применяемого ими права (правового поля, на котором действуют суды). Как указывалось выше, судебная практика «проникла» практически во все отрасли законодательства. В связи с этим в практике возникло множество проблем, а именно обилие в новом законодательстве (в значительно большей степени, чем в прежнем):

— неточных, неясных формулировок, создающих трудности при его толковании;

— коллизий между нормативными актами, которые были приняты до начала реформ и формально не были признаны утратившими силу, и новым законодательством, а также между новыми законами, подзаконными актами по причине их несогласованности;

— пробелов в правовом регулировании (новые отношения развивались так стремительно, что законодательно невозможно было их регулировать).

С введением в действие Конституции РФ система законодательства значительно усложнилась (ст. ст. 15, 71, 72, 76, 132).

Проявилась тенденция субъектов РФ принимать законы и другие нормативные акты, противоречащие федеральному законодательству, чем нарушались как права граждан, так и общегосударственные интересы[7].

Большое значение в решении общих проблем применения судами правовых актов имела реализация в судебной практике положений ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, в которой установлено, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы; если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

В целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного права при осуществлении правосудия Пленум Верховного Суда РФ принял еще одно очень важное Постановление от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».

Пленум Верховного Суда РФ давал разъяснения и по конкретным вопросам судебной практики, основанные на международных договорах Российской Федерации, в целях разрешения коллизий в законодательстве.

Подводя итог, следует отметить, что большое значение в этой области имеет применение судами Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Российской Федерацией. На необходимость применять при разрешении дел Конституцию РФ и нормы международного права, а также учитывать Постановления Конституционного Суда РФ о толковании положений Конституции РФ, подлежащих применению в данном деле, и постановление ЕСПЧ, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Пленум Верховного Суда РФ обращал внимание судов и в других постановлениях (например, в п. 4 Постановления от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении»). Обязательные решения, принимаемые международными организациями, обусловлены заинтересованностью государств в наделении международной организации правом принимать юридически обязательные решения. В этом смысле презюмируются действия международной организации в интересах обеспечения выполнения международных договорных обязательств, что может быть подтверждено деятельностью Совета Безопасности ООН (принятием соответствующих резолюций) по обеспечению верховенства права и выполнению государствами в этой связи целого ряда обязательств, вытекающих из различных международных договоров.


[1] Международное право: Учебник / Под ред. А.Н. Вылегжанина. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2012. С. 325.

[2] Ибрагимов А.М. Характерные черты развития международно-правовых гарантий в XIX — XX вв. // Московский журнал международного права. 2009. N 2 (74). С. 12.

[3] Virally M. La valeur juridique des recommendations des organisations internationals // Annuaire   de droit international. Volume 2.   1. 1956. P. 87 — 88.

[4] Жуйков В.М. Теоретические и практические проблемы конституционного права на судебную защиту: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 6.

[5] Авдюков М.Г. Принцип законности в гражданском судопроизводстве. М., 1970. С. 177 — 190.

[6] Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974. С. 158 — 183.

[7] Эти проблемы неоднократно исследовались ИЗиСП. См., например: Соотношение законодательства Российской Федерации и законодательства субъектов Российской Федерации / Под ред. Т.Я. Хабриевой. М., 2003.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *