Рассматривая перспективы феномена «мягкой силы» как для Соединенных Штатов в частности, так и для всего современного мира в целом, рассматривая и анализируя перспективы мягкой силы в столетии текущем, нельзя не вспомнить мнение самого Джозефа Ная, который заявлял, что три главных источника силы в принципе – это армия, экономика и «мягкая сила». Рассматривая историю и проецируя ее на перспективы, следует сделать допущение о том, что необходимость достижения консенсуса часто возрастает, когда речь идет о международных политических и военных действиях. В случае с Соединенными Штатами, все три основных составляющих у США присутствуют: огромная, сильная армия, способная выполнять боевые задачи по всему миру, стабильная, крепкая экономика, которая даже сегодня называется в числе лидирующих и грамотное использование различных, упомянутых ранее в работе, элементов мягкой силы.
Тем не менее, рассматривая «мягкую силу» как потенциально главный инструмент внешней политики государств в XXI веке, следует упомянуть о том, что у Соединенных Штатов шансов сделать основной упор на элемент «мягкой» силы несравнимо больше, нежели у других стран и этому есть сразу несколько причин: массовая культура США, которой старается подражать огромное количество людей по всему миру, радио, телевидение, интернет, дипломатия – весь этот инструментарий разрабатывается, совершенствуется и оказывает непосредственное влияние на людей по всему миру. И хотя ситуация, характерная больше для прошлого, когда любой конфликт эффективно решался за счет военного вмешательства и не ушла полностью в прошлое, многие страны, и США в их числе, пришли к осознанию того факта, что без военного вмешательства, а мирным воздействием можно достичь гораздо большего.
С другой стороны, это понимание не означает, что Соединенные Штаты будут отказываться от военного вмешательства в ту или иную страну в будущем, но тот факт, что ставка делается на косвенное воздействие, дает основания считать, что элемент «мягкой силы» в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе будет лишь укреплять свои позиции, причем, не только у Соединенных Штатов, но и у многих остальных стран, которые, в силу различных территориальных, идеологических и прочих причин, не могут использовать силовые и жесткие методы решения проблем, полагаясь на культурное взаимодействие и косвенное вмешательство. Политика Соединенных Штатов последних десятилетий показывает, что кроме военного вмешательства руководство Соединенных Штатов старается расширять и совершенствовать текущий инструментарий элементов «мягкой силы» — политические обмены, программы обмена студентами, научно-техническое, экономическое сотрудничество, сотрудничество с теми регионами и региональными организациями, в которых США не имеют прямого влияния – все это делается, в том числе, и с помощью ныне существующих элементов «мягкой силы», что дает основания считать, что в дальнейшем инструментарий «мягкой силы» будет неуклончиво расширяться и, вполне возможно, станет основным методом воздействия на другие государства. Вместе с тем, нельзя сбрасывать со счетом и преемственность, которая царит в политических элитах Соединенных Штатов – привычка решать все силовыми методами, либо с помощью санкций никуда не делась и процент действий, когда проблема решается данным способом остается все также велик. Нельзя также забывать и о том факте, что с распадом Советского Союза, Соединенные Штаты достаточно долгое время не ощущали реальной конкуренции со стороны других стран и, в определенной степени, привыкли навязывать свою волю другим странам любыми возможными способами – военные вторжения в Ирак, Афганистан, игнорирование мнения СБ ООН – это лишь та малая часть действий, характеризующая консервативную политическую элиту в США.
Опираясь на эти условия можно сделать вывод, что Соединенные Штаты, в попытке удержать привычное лидерство на всей мировой арене, не остановятся и перед другими способами воздействия на мировую общественность в том случае, если элементы воздействия «мягкой силы» по тем или иным причинам не смогут доказать свою эффективность в тех или иных условиях. Вместе с тем, эффективное использование инструментов «мягкой силы», их совершенствование со стороны Соединенных Штатов и других игроков на геополитической арене мира, дает основания предполагать, что феномен «мягкой силы» действительно может оказаться действенным инструментом в разрешении многих назревающих проблем. Проблем, как современных, так и проблем, которые неизменно будут возникать в дальнейшем.
Проведя полный анализ культурной политики США как базового компонента американской «мягкой силы», хотелось бы также уделить внимание российской «мягкой силе». В настоящее время Россия рассматривает собственные подходы и форматы использования «мягкой силы» во внешней политике, очевидно, что они колоссально отличаются от американских концепций.
На данном этапе, концепция «мягкой силы» и возможности ее применения приобретают особо важное значение не только для США, но и для России. Так, в России на высших политических уровнях ведется работа по разработке и внедрению своей собственной модели «мягкой силы», предпринимаются различные попытки ее использования в международном диалоге.
С момента первых упоминаний «мягкой силы» (за период 2008-2009 гг.) российским руководством, концепция «мягкой силы» получила нормативно-правовое закрепление в официальных внешнеполитических документах, были созданы институты, на которые была возложена координация применения инструментов «мягкой силы» в российской внешней политике.
Главными действующими механизмами «мягкой силы» России являются знаменитые за рубежом достижения в области культуры и искусства (музыка, литература, балет, театр), науки и образования, а также нравственные ценности.
Проводя параллели с США следует упомянуть роль НПО в продвижении российской «мягкой силы». За последние годы в России сформировались десятки подобных организаций, например, Фонд поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова, Фонд «Русский мир». Однако, существующие контакты российских НПО с зарубежными партнерами в настоящее время носят спорный характер, так как не сформулированы четкие задачи и стратегии.
Поскольку ее внешняя политика, все же первоначально ориентируется на страны СНГ и ближнее зарубежье, где у нее есть интересы геостратегической направленности, то Россия может использовать щадящие методы, а именно – те стороны «мягкой силы», которые не нарушают суверенитета и прав подвоздействуемых данной политике субъектов. В этом и заключается отличие «мягкой силы» России от «мягкой силы» США, распространяющейся на широкий диапазон вовлекаемых стран и государств, в основном поддерживая действующее руководство.
Подобный подход демонстрирует российскую и американскую внешнюю политику с применением механизма «мягкой силы» как противовес и противоположности в пределах морали.
В российско-американских отношениях это предопределяет соперничество идеологических принципов в геополитически значимых регионах мира.
У российской политической идеологии и продвигаемых принципов имеется сеть сторонников на мировой арене. В особенности, в последнее время, кроме стран СНГ, к ним присоединился КНР и прочие страны БРИКС. Именно данные регионы и становятся непосредственными объектами реализации российской «мягкой силы» на данном этапе.
Главной проблемой реализации механизма «мягкой силы» во внешней политике Российской Федерации можно считать проблемы в формировании позитивного имиджа России за рубежом. В общественном сознании и в настоящее время присутствуют различные стереотипы и фобии относительно нашей страны, появившиеся в период «холодной войны». Путь «мягкой силы» России достаточно сложен и требует больших экономических затрат и интеллектуальных вложений.
Подводя итог выше сказанному, следует отметить, что «мягкая сила» Российской Федерации, в отличие от США, находится в стадии становления, в поисках собственного уникального пути развития. С каждым годом роль «мягкой силы» во внешней политике России возрастает, чему способствуют деятельность различных НПО и государственных учреждений.
Тем не менее, использование элементов «мягкой силы» может иметь и обратную сторону медали, используясь не только с благими намерениями. Нарастающая конфронтация между США и Россией охватила все сферы общественной жизни, а конфликты ведутся, в частности, и в наиболее уязвимой для имиджа международного актора сфере – информационном пространстве. Противоборство между двумя полюсами силы США и России вышло на информационный ринг. И основой тому послужил новый технологический фундамент. Ведь если вести информационные войны грамотно с технологической точки зрения и им сопутствуют некоторые условия, то они весьма эффективны. Собственно, активное внедрение и ведение информационных войн и обуславливает себя тем, что с помощью «мягких» методов можно добиться больших результатов с меньшими потерями, нежели в классических войнах. Стоит отметить то, что информационные войны не могут сопровождаться человеческими потерями и разрушениями.
Суть любой информационной войны предельно проста и обуславливается тем, что если изначально люди сомневаются в правоте защищаемого ими дела и склонны к пораженческим настроениям, то они скорее всего проиграют – и наоборот. За последние годы мозговые центры США осуществляют регулярные «информационные вбросы», публикуют провокационные материалы. Ведется попытка дискредитации высшего руководства России, в целях роста протестных настроений в информационном пространстве России, чтобы в дальнейшем использовать эти настроения в качестве базы для цветных революций. В таких условиях противостояние информационному воздействию, направленному на навязывание населению системы ценностей, психологическое подавление и подчинение своим интересам становится одной из приоритетных задач национальной безопасности. Уровень угрозы можно оценить, если проследить судьбу нескольких государств, в которых на протяжении последних десяти лет происходили события, приводящие к силовой смене власти. Практически во всех случаях имела место предварительная идеологическая обработка населения, во многом обусловившая успех операции по смене режима. Именно это и можно назвать обратной стороной медали «мягкой силы», несущей в себе угрозы национальной безопасности.
