Рассматривая торговые отношения Канады и КНР, необходимо обратиться к системе сопутствующих международных связей. Ключевой линией отношений в данном случае, которая оказывает на отношения двух стран, является политика взаимодействия США и Китая в торговой сфере. Рассмотрим ее подробнее в контексте изучения торговых связей Канады и Китая.
Среди множества интересной информации наиболее примечательным нам представился факт, что из всех стран мира максимальный профицит внешней торговли был достигнут Китаем — 594,5 миллиардов долларов, а максимальный дефицит торгового баланса — США 736,2 миллиардов долларов (2015 год). Конечно абсолютные значения сальдо внешней торговли этих двух стран по годам меняются, но тенденция — профицит внешней торговли Китая и дефицит торгового баланса США сохраняется годами. Последний профицит в балансе внешней торговли США отмечен в 1975 году [25].
Китай изредка уступает первое место Германии. Так, например, в 2016 году профицит внешней торговли Германии составил 297 миллиардов долларов, а Китая — 245 миллиардов долларов. США никому не уступает первого места по дефициту внешнеторгового баланса.
Эти результаты настолько актуальны для обеих стран, что послужили одним из значимых поводов избрания в 2016 году Д. Трампа президентом США, а для Китая — рекордным уровнем оттока капитала (по итогам 2016 года 725 миллиардов долларов) и сокращением уровня его золотовалютных резервов (на 400 миллиардов долларов). Но нам хотелось бы обратить внимание на другие обстоятельства: почему США допускает многолетний дефицит внешнеторгового баланса и как финансово справляется с ним? Как Китай использует накопленные средства многолетнего профицита в балансе внешней торговли?
Может ли США добиться профицита в балансе внешней торговли, например, за счёт снижения объёма китайского импорта? Нам представляется, такая возможность бесспорной. Будет ли она реализована в ближайшее десятилетие -весьма сомнительно. Стоит понимать, что многолетний дефицит внешнеторгового баланса это осознанная государственная экономическая, финансовая политика и существуют аргументы её оправдания. Вот некоторые из числа приведенных в различных работах:
— Дефицит покрывается притоком иностранного капитала в страну.
— Дефицит является одним из важнейших факторов, обеспечивающих экономический рост во всех остальных странах; сторонниками этой точки зрения являлись бывший глава ФРС США Б. Бернанке и его предшественник А. Гринспен.
— Дефицит — абсолютно нормальное явление и является следствием того,
что финансовый рынок США наиболее развит.
— Дефицит связан с одной стороны, активным продвижением на рынок
международных конкурентов товаров всё большей сложности, с другой стороны — сальдо баланса услуг отличается стабильным профицитом и положительным сальдо финансовых операций, в том числе с капиталом.
— Дефицит не выступает как признак слабости американской экономики, а является отражением превосходства Соединенных Штатов в глобальном хозяйстве и на мировом финансовом рынке.
— Дефицит всегда занимал незначительный удельный вес в ВВП страны (от 2 до 5%)
Позволим от себя добавить ещё два аргумента, как нам представляется, имеющих право быть упомянутыми.
В ХХ веке правительства США прилагало значительные усилия к созданию «общества потребления». Сегодня американский потребитель готов приобретать товар любого производителя равного качества, естественно по более низкой цене. Как правило, импортные потребительские товары равного качества существенно дешевле. Ущемление справедливой конкуренции за счёт своего потребителя вероятно противоречит принципам американского представления о свободной торговле.
Общеизвестны два основных источника покрытия дефицита государственного торгового баланса — это государственные золотовалютные резервы и государственные кредиты, формирующие государственный долг. Золото как источник резерва проблемно, так как не известно кому оно принадлежит (в США хранится золото других стран). А вот с валютой никаких проблем — доллар валюта международной торговли и её объёмы на мировом рынке определяются Федеральной резервной системой США. Государственный долг США столь велик, что его бесконечное рефинансирование лучше, чем отказ от возврата.
Конечно, «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку». Подавляющее большинство стран не могут позволить себе подобных решений.
США и Китай имеют не простые внешнеторговые отношения. В 2015 году впервые за 30 лет Китай стал крупнейшим торговым партнером США. В 2015 году Китай экспортировал в США товаров на 410 миллиардов долларов, а США в Китай — на 149 миллиардов долларов. Но за период с 1990 по 2015 годы прямые инвестиции США в Китай достигли 228 миллиардов долларов, а из Китая в США — 64 миллиарда долларов. Эти инвестиции создали в Китае 1,6 миллиона рабочих мест, а в США — 100 тысяч рабочих мест.
США могут ограничить доступ китайских товаров на свой рынок, сократить потребление дешевых азиатских и мексиканских товаров, а также сырья, но это популистское решение. Более верным направлением для США представляется наращивание объёмов наукоёмкого производства конкурентоспособных товаров и услуг экспортной направленности, способных обеспечить достижение стабильного профицита в балансе внешней торговли. Адаптация к новым тенденциям потребует серьёзных и весьма болезненных изменений.
Как Китай использовал средства, накопленные от профицита в балансе внешней торговли? Прежде всего стоит обратить внимание, что к 2015 году золотовалютные резервы Китая составили более 3,4 триллиона долларов (в 2016 году они снизились до 3 триллиона долларов) — первое место в мире.
На втором месте Япония — 1,2 триллиона долларов. США в 2015 году были на 5 месте — 384 миллиарда долларов, а 2016 году опустились на 18 место — 120 миллиардов долларов. Доля золота в общем объеме международных резервов в 2015 году в Китае — 1,8% (в США — 72,2). Большая часть китайских валютных резервов представлены долларовыми активами, из которых 1,1 триллион долларов помещены напрямую в американские трежерис, а оставшаяся часть — в корпоративных бондах, в долговых инструментах агентств и в акциях. Ещё порядка на 0,5 триллион долларов размещены в правительственных облигациях развитых стран. Главная задача этих средств — поддержка национальной валюты и уклонение от кризисных явлений.
Конечно, накопленная валюта от профицита в балансе внешней торговли не только хранится в государственных резервах, но инвестируются в мировой рынок. Основной чертой китайской экономики является ее управляемость. В 2002 году правительством была принята стратегия «выхода за рубеж». Сегодня Китай — третий по величине инвестор в мире. Иностранные инвестиции многие годы росли со средним темпом более 30% в год. В 2016 году объем инвестиций за рубеж превысил приток иностранных вложений в Китай. По данным Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), общий объём накопленных прямых зарубежных инвестиций Китая в конце 2015 года превысил 1 триллион долларов. Порядка 70% инвестиций за рубеж приходится на долю организаций государственного сектора. Китайские инвестиции представлены в широком диапазоне отраслей и присутствуют почти во всех регионах мира. Отраслевая и географическая структура зарубежного инвестирования претерпевает быстрые изменения вслед за сменой государственных приоритетов. Первоначально зарубежные сделки для Китая были способом обеспечить себя сырьем для промышленности. Затем последовали инвестиции в обрабатывающую промышленность, телекоммуникации, связь, недвижимость. Создание за рубежом сети по сбыту китайской продукции и услуг. Следующий этап — приобретение стратегического актива — компаний с наработанной технологией, узнаваемым брендом, клиентской базой и каналами продаж.
Государство поддерживает покупку таких активов особенно в развитых странах Северной Америки, в Европе и Азии. Новой особенностью политики инвестирования Китая стали масштабные инвестиции в страны, расположенных на «Экономическом поясе Шелкового пути». Ставя цель к 2020 году увеличить товарооборот со странами Европейского союза до 1 триллиона долларов, Китай реализует в странах Центральной и Восточной Европы инвестиционные инфраструктурные проекты по созданию сети портов, логистических центров, магистралей и железных дорог. Китайские судоходные компании с каждым годом увеличивают свое присутствие на рынке.
В сравнении Канады и Китая представлены два полярных подхода к формированию внешнеторгового баланса и использованию его результатов. Каждое государство выбирает свою стратегию формирования внешнеторгового баланса и корректирует её с перспективой на будущее. Интересно рассмотреть, как будет выглядеть эта «перспектива на будущее», учитывая индивидуальные возможности развития научно-технического прогресса, конкурентное международное разделения труда и приоритетность соблюдения социально-экономических интересов общества.
Изменения в процессах внешней торговли непосредственно связаны с социально-экономическим развитием мирового сообщества. «Капсула времени» общества, сформировавшегося в ХХ веке, закрывается, растёт новое поколение производителей и потребителей, которому пока остались в наследство проблемы предыдущего века. В нашем случае — это политическая и экономическая нестабильность в мире, оказывающая влияние на все аспекты жизни мирового сообщества. Если многовековая история учит, что политические изменения происходят как, правило через войны и революции, то сегодня наблюдаются эволюционные процессы — смена общественного строя может происходить путём изменения состава общества.
Беженцы и трудовые мигранты, массово становящиеся законными и полноправными членами общества, привносящие многие элементы жизненной культуры страны исхода меняют «политическое лицо общества». Если кому-то это покажется плодом больного воображения, то можно напомнить, технологическая безработица — реальность уже начала XXI века, а, когда научно-техническая революция в области роботизации вышвырнет на улицы благополучных стран мира сотни миллионов безработных из слаборазвитых стран мира (Африки, Азии, Латинской Америки) волна мигрантов, хлынувшая Европу в 2015 году, покажется каплей в море.
Джереми Рифкин (Jeremy Rifkin), известный американский экономист, социальный теоретик, писатель выпустил в 1995 году книгу «Конец работе: глобальный упадок занятости и заря пост-рыночной эры» (The End of Work: The Decline of the Global Labor Force and the Dawn of the Post-Maket Era), которая стала международным бестселлером и послужила началом мировой полемики о последствиях технологической революции. Он утверждает, что в XXI веке для функционирования мировой экономики будет достаточно 20 % населения, а у тех 80%, которые останутся не у дел, будут колоссальные проблемы [37].
Если основная мишень промышленных роботов — индустриальные рабочие, например, в Китае и в странах Юго-Восточной Азии, то в странах «золотого миллиарда», есть значительный по численности средний класс, на замену которому готовят современные нейронные сети (самообучающиеся модели, имитирующие деятельность человеческого мозга). В США есть целый консорциум транснациональных корпораций, которые уже вложили миллиарды долларов в разработку этой технологии.
Глобализация мировых социально-экономических процессов приводит к сокращению индивидуальных государственных особенностей, изменениям в приоритетности и отсталости государств. Заявленная Президентом США в 2017 году политика протекционизма во внешние торговли — максимум временное явление, которое не может повлиять на общемировую тенденцию политической и экономической глобализации.
Такое предположение базируется на двух фактах.
Первый — технологическая безработица — реальность, ведущая к концентрации неуправляемого потока трудовых мигрантов в благополучные сегодня страны.
Второй — вера либеральной и толерантной интеллигенции в «социально-культурный общественный котёл» подорвана. Террор в этих благополучных странах ведётся не с целью убийства людей, мести или запугивания общества, а против образа жизни в этих странах и четкого послания своим соплеменникам, единоверцам какого образа жизни от них ожидают. Новая структура общества среди прочего сформирует и новые пропорции международного разделения труда, и новые условия международной торговли.
Сегодня экономическая и финансовая приоритетность Канады в значительной мере основана на владении международной торговой валюте. Именно это преимущество и создаёт возможность существования многолетнего дефицита внешнеторгового баланса. Но эта система не имеет перспектив в ближайшем будущем. Механизм процесса такого изменения заложен в действующей международной биржевой системе торговли ценными бумагами. Трудно предвидеть в результате очередного мирового финансового кризиса или последующего, но доллар перестанет быть валютой международной торговли и Канаде придётся формировать новые внешнеторговые принципы. Китай тоже ждёт нелёгкий путь перемен, связанный с выравниванием уровня жизни всего населения страны, а это потребует изменения в приоритетах производства, потребления и торговли.
Принципиальным подходом государственных систем должно стать достижение приоритетов во внешней торговле через решение внутренних социально-экономических проблем общества. В качестве техники исполнения можно напомнить пример зарождения шведской компании IKEA. Идея заняться мебелью пришла в 1948 году молодому предпринимателю И. Кампрад. Мебель в те годы была не роскошью, но очень дорогим товаром. Родилась идея упростить сборку и доставку мебели, снизив цены. К концу 50-х годов по всей стране начинают появляться магазины IKEA. К началу 60-х компания созрела для выхода на мировой рынок. Сегодня IKEA является одной из крупнейших корпораций мировой розничной торговли, а Швеция «пожинает плоды» от внешней торговли.
Главным критерием выбора направлений государственных инвестиций, связанных с внешней торговлей должно стать качество человеческого капитала.
Формирование новых производственных и потребительских традиции развития общества, мобилизация и концентрация интеллектуальных ресурсов — залог конкурентоспособности национальной экономики.
Основные направления приоритетных государственных инвестиций с перспективой на будущее, могут быть представлены так: фундаментальные исследования, способные генерировать новые идеи, производить новый научный продукт, реализуемый в массовом производстве и повышающий качество жизни людей в стране (в области охраны окружающей среды обитания, продуктов питания, жилья, транспортные системы, медицина, образование и т.д.) Принцип выбора — что надо нам, нет у других или у нас будет лучше того, что у них есть, дешевле и может продаваться за рубеж.
Например, под влиянием упомянутого выше Джереми Рифкин, выстроившего концепцию следующей промышленной революции — развитие возобновляемой энергетики, правительство Китая уже в 2013 году выделило начальные 82 миллиарда долларов, для создания технологической платформы и инфраструктуры, чтобы миллионы людей в районах и сообществах по всей стране, а также сотнях тысяч компаний могли произвести свое собственное зеленое электричество в местном масштабе и разделить его в национальном энергетическом Интернете, точно так же, как они теперь создают и делятся информацией онлайн. Председатель китайской State Grid Corporation (Китайская электросетевая компания) Чженья Лю заявил:» если мы сможем твердо схватить историческую возможность Третьей Промышленной революции это в основном определит наше положение в будущей глобальной конкуренции»[27].
