Как отмечалось ранее, предъявление для опознания представляет собой процессуальный вид идентификации по мысленному образу (следу памяти, психическому или идеальному отражению)[1] и является одним из наиболее важных следственных действий, направленных на формирование совокупности доказательств и установление лица, совершившего преступление.
Вместе с тем предъявление для опознания является следственным действием, несущим в себе большой тактический риск, поскольку, во-первых, его производство может создать опасность оказания противоправного воздействия опознаваемого лица на опознающего, а, во-вторых, требование о недопустимости проведения повторного опознания влечет за собой подрыв доказательственной базы[2].
Наряду с очной ставкой предъявление для опознания — следственное действие, предполагающее непосредственное взаимодействие обвиняемого, подозреваемого и лиц, в отношении которых может быть высказана и впоследствии реализована угроза противоправного воздействия в связи с их содействием правосудию, особенно в отношении свидетелей по уголовным делам.
Справедливо заметить, что для характеристики свидетеля как участника уголовного судопроизводства важное значение имеет его свойство незаменимости: свидетель создается самими обстоятельствами события, которое исследуется в ходе производства по делу, и поэтому он в этом своем процессуальном качестве выступает, в отличие от остальных участников, как уникальный участник процесса[3].
Если по итогам предъявления для опознания опознающий никого не узнал, это может иметь несколько объяснений: 1) опознающий действительно никогда ранее не видел опознаваемого; 2) опознающий плохо запомнил опознаваемое лицо по причинам разного характера, но понадеялся, что сможет опознать его, если увидит; 3) опознающий узнал его, но по тем или иным причинам (волнение, страх, угрозы со стороны опознаваемого, опасения за собственную жизнь или благополучие близких) скрыл это.
Согласно данным Д. А. Бурыка, в практике 79 следователей из 186 им опрошенных (42,5 %) были случаи, когда потенциальный опознающий отказывался принимать участие в предъявлении для опознания. В 68% случаев основной причиной отказа было опасение за свою безопасность, боязнь мести со стороны заинтересованных в исходе дела лиц[4]. При этом 73 % опознающих, согласно результатам проведенного анкетирования Степаненко Д. А., принимают решение о предъявлении для опознания даже в тех случаях, когда потенциальный опознающий не желает участвовать в данном следственном действии[5].
Приведенные обстоятельства свидетельствуют о необходимости решения вопроса об обеспечении безопасности опознающих лиц, особенно на стадии предварительного расследования.
Среди предусмотренных законом мер безопасности в свете сказанного значимое место занимает закрепленная ч. 8 ст. 193 УПК РФ возможность предъявления лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего (которым выступает свидетель) опознаваемым.
Несмотря на то что она, как показало изучение практики, применяется реже, чем сохранение в тайне данных о личности опознающего, эта мера является ее естественным продолжением, следующим шагом в стратегии обеспечения безопасности свидетеля до перехода уголовного дела в судебные стадии.
Производимое по общим правилам предъявление для опознания вне визуального контакта опознающего и опознаваемого имеет вместе с тем ряд специфических черт, отличающих его от общего порядка производства. Прежде всего подобное опознание предполагает наличие специального помещения, состоящего из двух имеющих отдельные выходы изолированных комнат, между которыми вмонтировано т. н. «окно с односторонней прозрачностью (видимостью)».
Перед началом опознания в помещение, оборудованное таким окном, приглашаются понятые, им разъясняются цель и порядок предстоящего следственного действия, их права, обязанности и ответственность, закрепленные ст. 60 УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 170 УПК РФ, предъявление для опознания производится с участием не менее двух понятых, которые вызываются для удостоверения факта производства следственного действия, его хода и результатов. Если опознающий свидетель скрыт псевдонимом, то понятым сообщается о том, что в целях обеспечения безопасности опознающего подлинные данные о его личности не подлежат раскрытию, и называется только его псевдоним, о чем в протоколе опознания делается отметка.
На практике известны случаи, когда в целях подстраховки лицо, производящее расследование, производило такое опознание с участием четырех понятых, двое из которых находятся рядом с опознающим, а двое — рядом с лицами, предъявленными для опознания[6].
Представляется, что увеличение числа понятых до 4 человек при производстве опознания вне визуального контакта является положительной практикой, поскольку не оставит сомнений в законности процедуры проведения «специального» опознания и позволит в последующем судебном разбирательстве получить показания понятых, присутствовавших как в месте нахождения защищаемого опознающего, так и в месте опознаваемого.
Далее следует сама процедура предъявления для опознания. Если опознающий участвует в уголовном судопроизводстве под псевдонимом и его ответ на вопрос о том, при каких обстоятельствах он видел опознаваемого, может привести к установлению опознаваемым либо его защитником личности опознающего, ответ указывается в протоколе опознания лишь в той части, которая исключает возможность такого установления. Это же правило должно соблюдаться и в ходе предваряющего опознание допроса опознающего, участвующего в уголовном судопроизводстве под псевдонимом[7].
По результатам опознания составляется протокол, подписываемый всеми участниками следственного действия, в котором в соответствии с ч. 9 ст. 193 УПК РФ указывается, что предъявление лица для опознания проводилось в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознаваемым опознающего.
Данные судебной практики подтверждают эффективность предъявления для опознания вне визуального контакта опознающего и опознаваемого как меры безопасности, применяемой в отношении свидетелей, позволяющей им чувствовать себя защищенно и дать правдивые показания. Так, Кинельским районным судом Самарской области было рассмотрено уголовное дело по обвинению М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийства)[8].
В ходе предварительного следствия М. был предъявлен для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение им опознающего свидетелю ФИ013, которая опознала его после того, как он надел бейсболку, и свидетелю ФИ012, опознавшему его по крепкому телосложению. По мнению суда, отраженному в обвинительном приговоре, опознание М. свидетелями ФИ012 и ФИ013, проведенное в условиях, исключающих их визуальное наблюдение, сыграло свою роль, поскольку «психологически свидетели ощущали свою защищенность».
В практике опознания вне визуального контакта опознаваемого и опознающего по нашему мнению присутствуют процессуальные проблемы.
УПК недостаточно четко определяет основания проведения такого «особенного» опознания. Как отмечает С.А. Шейфер, «закон не требует формального основания для проведения опознания, т. е. вынесения следователем постановления. Однако решение о проведении этого следственного действия в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознаваемого опознающим (о необходимости такого решения упоминает ч. 8 ст. 193), целесообразно оформлять постановлением, содержащим аргументацию необходимости отступления от обычного порядка»[9].
Необходимость отступления от общего порядка, т. е. фактическое основание применения рассматриваемой меры безопасности, согласно ч. 8 ст. 193 УПК РФ, обусловлена целями обеспечения безопасности. Это означает, что принятие следователем решения о производстве такого опознания должно базироваться на наличии четкого основания о применении мер безопасности, указанного в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, а именно — достаточных данных о том, что свидетелю, а также его близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными противоправными деяниями. Такая формулировка предполагает, что свидетелю, выступающему в качестве опознающего лица, или его близким, во-первых, должна быть высказана такая угроза, во-вторых, характер угрозы должен заключаться в противоправном воздействии по отношению к свидетелю или его близким, в-третьих, самим свидетелем указанная угроза должна быть воспринята как реальная, наличная и подлежащая осуществлению.
Однако если угроза противоправного воздействия уже высказана свидетелю, значит, его личность известна злоумышленникам, поэтому применение значительного числа мер безопасности, как уголовно-процессуальных, в том числе и предъявления для опознания вне визуального контакта, так и ряда внепроцессуальных (например, обеспечения конфиденциальности сведений о защищаемом лице, замены документов, изменения места работы (службы) или учебы и переселения на другое место жительства, предусмотренных пп. 3—5, 7 ч. 1 ст. 6 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства»[10]), теряет смысл.
Кроме того, способы посткриминального воздействия не всегда носят характер деяний, запрещенных уголовным законом. Зачастую они облечены в завуалированную форму, что не уменьшает их опасности для свидетеля. Так, практике известны случаи, когда свидетелю советуют «не болтать в суде, думать о родных и опасаться за сына и мать» или оставляют на пороге дома записку с текстом «Тебе не жить». А по делу об убийстве одного из сотрудников правоохранительных органов стало известно, что организатор преступления, находящийся в розыске, сориентировал членов преступной группы на поиск свидетеля-очевидца для расправы с ним[11]. Существует масса способов воздействия, которые не могут быть криминализированы, но с успехом применяются, когда, не высказывая откровенных угроз, свидетелям дают понять, что известны места учебы их детей и то, какими путями они возвращаются домой. Для запугивания применяются и постоянное следование за человеком, его демонстративное фотографирование, сопровождаемое замечанием, что теперь его везде найдут, послание преследуемому фотографии трупа, подбрасывание трупов убитых животных, другие подобные средства[12]. В этом случае, исходя из буквального толкования уголовно-процессуальной нормы, оснований для применения мер безопасности в отношении свидетеля не имеется, хотя такие действия могут оказать на свидетеля достаточный устрашающий эффект, который впоследствии способен привести к даче свидетелем ложных показаний или отказу от дачи показаний, искажению доказательственной информации, «неузнаванию» известного ему лица, предъявляемого для опознания. По данным Л.В. Брусницына, из 180 респондентов — работников правоохранительных органов 62 % указали на сложность доказывания посткриминального воздействия[13]. Таким образом, решение о производстве опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающим опознаваемого, должно приниматься следователем в виде решения о проведении данного следственного действия мотивированного постановлением. Исходя из оценки следственной ситуации, возможного неправомерного воздействия на опознающего и опасности высказанных в адрес свидетеля угроз, а в случае наличия ходатайства о применении мер безопасности со стороны свидетеля применение такой меры является обязательным.
[1] Еникеев М.И., Образцов В.А., Эминов В.Е. Следственные действия: психология, тактика, технология: учебное пособие. М.: Проспект, 2011. С. 216.
[2] Бартенев Е.А. Тактические особенности предъявления для опознания с точки зрения риска и защиты доказательственной информации // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Право. 2014. Т. 10. № 1. С. 78–83.
[3] Лазарева В.А., Попов Д.В. Проблемы использования свидетельских показаний в уголовном процессе. М.: Юрлитинформ, 2009. С. 165.
[4] Бурыка Д.А. Правовые, организационные и тактические основы предъявления для опознания: дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 235.
[5] Степаненко Д. А. Современное состояние и тенденции развития системы принци пов предъявления для опознания // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2006. №5 (60). С. 179.
[6] Самолаева Е.Ю. Обеспечение дознавателями органов внутренних дел мер безопасности, предусмотренных при производстве предъявления для опознания // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 2. С. 55–58.
[7] Брусницын Л.В. Применение норм УПК РФ, обеспечивающих безопасность участников уголовного судопроизводства: науч.-практич. пособие. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 152
[8] Уголовное дело № 1-236/2011. URL: https://rospravosudie. com/court-ki№elskij-rajo№№yj-sud-samarskaya-oblast-s/act-457954810
[9] Шейфер С.А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение: монография. Самара: Самар. гуманит. акад., 2008.С. 100.
[10] Федеральный закон от 20.08.2004 № 119-ФЗ (ред. от 07.02.2017) «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» // Собрание законодательства РФ. 23.08.2004. № 34. Ст. 3534.
[11] Воронов Д. Характеристика угрозы посткриминального воздействия как основания для применения мер безопасности в отношении участников уголовного процесса // Уголовное право. 2013. № 4. С. 79.
[12] Брусницын Л.В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: мировой опыт и развитие российского законодательства (процессуальное исследование): монография. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 49.
[13] Брусницын Л.В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: мировой опыт и развитие российского законодательства (процессуальное исследование): монография. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 93.
