Политику умиротворения часто связывают исключительно с Мюнхенским соглашением. Вместе с этим действия Великобритании и Франции имели теоретическое обоснование в этот период, вызревшее среди либерального пацифистского движения интеллектуалов и своей главной целью представляло предотвращение войны.
После Версаля, круги деятелей культуры и либеральных интеллектуалов всё ещё надеялись на предотвращение новой войны и поэтому, по их настоянию, была создана Комиссия международной интеллектуальной кооперации при Лиге Наций (май 1922г.). С 1929г. возглавил её Г. Мюррей, британский филолог.
В 1925 г. по инициативе и при финансовой поддержке правительства Франции, в рамках Лиги Наций был создан Парижский институт (Международный институт интеллектуальной кооперации в Париже). В 1929 г. при Парижском институте был основан Институт исследований по международным отношениям. В 1931 г. был создан Постоянный международный комитет писателей и художников при Лиге Наций. Парижский институт также стал основой для деятельности комитета писателей. Так возникла и стала функционировать система международного интеллектуального сотрудничества, которую с легкой руки французского поэта Поля Валери стали называть «Лигой умов»[1].
На разработке в Парижском институте был вопрос о проблемах международных отношений. Необходимо было выработать универсальное решение для предотвращения войн. Для этого нужно было выделить основные причины, по которым возникают войны, а также разработать меры, способствующие их предотвращению. Первые публичные обсуждения состоялись во Франкфурте-на-Майне в 1932 г. После этого, дискуссии по вопросам о мире, государственных взаимоотношениях и укреплению духовных нравов международного сообщества состоялись в Париже, Мадриде и Венеции (1933 г.). В обсуждениях принимали участие представители европейской интеллектуальной элиты. Материалы дискуссий были опубликованы в двух сборниках: «Общество разума» и «Почему война?».
По итогам была сформирована концепция «пацификации (умиротворения) мира». В основу выработанной концепции легли воззрения З. Фрейда, строящиеся на предположении, что причины войн кроются в природе человека, в присущем ему «военном инстинкте» и учение А. Бергсона о «закрытом обществе» — закрытом для божественного «откровения». С точки зрения Бергсона, обществом движут животные страсти, оно эгоцентрично, обладает строгой иерархией и дисциплиной стаи, абсолютным авторитетом вождя и военным духом[2].
Биологические причины войны, по мнению авторов концепции пацифизма, проявляются в практике международных отношений в необузданном народном национализме, воплощенном в государственном суверенитете (он является массовым фактором появления причин войны). Индивидуальный фактор интерпретировался как ошибки государственных деятелей, испытывающих мощное воздействие национализма толпы. Отсюда следовал вывод, что система национальных государств является главной причиной конфликтов в военной области, что мирное сосуществование народов невозможно при системе суверенных государств. В резолюции постоянного комитета искусств и литературы, принятой на сессии в Мадриде в 1933 г., отмечалось, что цивилизация не сможет существовать, если нации в своих же интересах не согласятся ограничить государственный суверенитет, если в основу международной жизни не будет положено универсальное сознание.
В объединении интеллигенции вокруг Лиги Наций Р. Роллан, А. Эйнштейн, Э. Эррио и другие видели возможность для создания предпосылок к формированию «интернационального духа», обеспечивающего умиротворение планеты. Понимая утопичность идеи создания мирового государства, интеллектуальные круги в основу будущего духовного единства мира закладывали гуманистическую мораль. Для одних она была божественным откровением, для других — продуктом длительной культурной эволюции человеческой цивилизации. Но для всех важнейшей частью практической работы по консолидации общества и предотвращению войны являлось духовное примирение народов, которое могло быть достигнуто в результате «морального разоружения»[3].
Концепция «морального разоружения» подразумевала само интеллектуальное сотрудничество, направленное на выработку универсального общественного сознания, на формирование мирового общественного мнения в пацифистском духе, в духе взаимопонимания и сотрудничества народов, на воспитание в молодом поколении антимилитаристского сознания. При этом считалось, что собственно разоружение станет естественным следствием «морального разоружения», так как народы станут доверять друг другу. Преодоление инстинкта агрессии в духовной сфере предполагалось через просвещение, нравственное воспитание, пробуждение религиозного сознания.
Авторы концепции забывали, что в государственном суверенитете воплощен важнейший принцип демократии — власть народа, а войны, как правило, готовятся втайне от народа. Подготовка к войне включает и формирование крайне националистических настроений в обществе. Нет ни одного народа, который хотел бы добровольно обречь себя на жертвы и массовые убийства, которыми сопровождаются войны. Другой важный аспект доктрины состоял в том, что «открытое» и «закрытое» общества ассоциировались в европейских умах с западной и восточной цивилизациями. Считалось, что мир возможно сохранить только в рамках западного, «открытого» общества.
Для «цивилизации варваров» война — естественное дело. Таким образом, будущая война была обоснована как естественный процесс интеллектуалами Европы еще до прихода Гитлера к власти. При этом пацифисты понимали, что даже западное общество не готово к «умиротворению». Деятельность по реализации концепции «морального разоружения» прошла несколько этапов развития, включая в себя новые области международного сотрудничества[4].
В 1925 г. было принято решение приступить к практической работе по воспитанию молодого поколения на идеалах международного сотрудничества. Были созданы подкомитеты по выработке мер по ознакомлению молодежи всего мира с принципами деятельностью Лиги Наций, внушению молодому поколению, что международное сотрудничество — естественный путь решения международных проблем, и для подготовки специальных рекомендаций общеобразовательным учебным заведениям по организации воспитательной работы с учащимися в духе «морального разоружения».
Особое значение сторонники «морального разоружения» придавали преподаванию истории, курс которой считался «наиболее опасным». В 1931–1932 гг. комиссия по историческому образованию Международного комитета историков исследовала вопрос о преподавании истории в школах многих стран мира. Различия оказались столь значительными, что не удалось даже провести сравнительный анализ. К 1933 г. были выработаны рекомендации, сформулировавшие основные проблемы и противоречия, возникающие на пути «пацификации истории». Предлагалось, что историческое образование должно формировать не только национальное, но и интернациональное сознание гражданина мира.
Предлагалось определить соотношение преподавания отечественной и всеобщей истории, истории военной, политической и истории культуры, изучения в школе принципов и деятельности Лиги Наций. Но разногласия оказались столь существенными, что выработать общую позицию не удалось. В 1937 г. была подготовлена декларация по пересмотру школьных учебников, которую не подписала ни одна из крупных стран мира[5].
Особое значение в осуществлении «морального разоружения» придавалось средствам массовой информации. По поручению Ассамблеи Лиги Наций в 1932 г. Парижский институт разработал рекомендации по использованию радиовещания и кинематографии в деле «морального разоружения», в которых отмечалось, что международные радио- передачи и кинофильмы могут либо нанести вред отношениям между народами, либо способствовать укреплению доверия между ними. Отмечалось их влияние на широкие слои населения, молодое поколение. Было предложено активнее использовать радио в сфере образования для повышения уровня культуры народов, в распространении лучших образцов мировой культуры, в формировании международного сознания, в деле воспитания молодежи в пацифистском духе, в борьбе против националистической лжи и за сближение народов.
Особая роль в этой работе отводилась передачам новостей и кинохронике[6]. В 1934 г. Парижский институт приступил к разработке универсальной международной конвенции по радиовещанию. Предусматривалось создание профессиональной ассоциации международного радиовещания, которая бы определила этические нормы для радиожурналистов, основанные на идеях «морального разоружения». Однако разногласия между государствами, не желавшими рассматривать содержание своего радиовещания, не позволили реализовать и это начинание.
С конца 1920-х годов были предприняты усилия по подготовке всеобъемлющего международно-правового документа по «моральному разоружению», которые воплотились в меморандуме польского правительства от 17 сентября 1931 г., направленном на конференцию по разоружению в Женеве. В нем говорилось, что «моральное разоружение» должно стать государственной политикой, для чего необходимо привести законодательство в соответствие с интересами международного сообщества.
Последовавшая дискуссия выявила несколько подходов к проблеме. Польский вариант предусматривал внутригосударственные меры правового порядка, запрещавшие пропаганду войны. Англо-американский подход предлагал международное сотрудничество в воспитании молодежи в пацифистском духе. Советский представитель исходил из того, что «моральное разоружение» станет реальным только тогда, когда начнется разоружение в военной области, но это суждение не нашло поддержки в ходе дискуссии. В итоге был принят проект конвенции, объединявший польскую и англо-американскую точки зрения, однако он не был подписан членами Лиги Наций.
Значительные усилия, предпринятые представителями мировой науки и культуры по формированию атмосферы доверия между народами, не были востребованы политиками. Это породило в среде интеллигенции определенный скептицизм относительно возможности предотвращения военной угрозы и нашло свое отражение в новой дискуссии в «Лиге умов» по проблемам современного гуманизма как философской основе пацифизма.
В октябре 1933 г. в Парижском институте состоялся конгресс по проблемам «будущего европейского разума». Он был организован комитетом литературы и искусства под председательством П. Валери и завершился созданием «Общества европейских исследований», объединившего представителей интеллектуальной элиты 20 стран. Организованные Парижским институтом для выяснения проблемы формирования современного человека, дискуссии проходили летом 1936 г. в Будапеште и в марте 1937 г. в Ницце. По итогам был опубликован отчет под заголовком «Формирование современного человека». Участники дискуссии пришли к выводу, что современный человек — это сложное, комплексное явление, в котором происходят противоречивые процессы, но преобладают разумные начала. Огромное влияние на его формирование оказывают образование, индустриальное развитие, литература и искусство — все то, что объединяется понятием цивилизация[7].
В ходе обсуждения не удалось определить содержание понятия «человечество», потому участники обратились к характеристике содержания европейской цивилизации, которая рассматривалась как преемница греко-латинской культуры. Одновременно участники дискуссии подчеркнули, что цивилизации развиваются лишь тогда, когда поддаются влиянию извне. В европейской цивилизации гуманистические традиции опираются на античную концепцию равновесия, меры и целесообразности, на христианское средневековое представление об ограничении разнузданных сил, противоречащих христианским духовным ценностям. Огромное значение в ее развитии принадлежит науке. Совокупность научно-технических достижений и гуманизма (в его европейском представлении) предполагает наступление новой «третьей цивилизации» — общества разума.
Итогом дискуссии стало понимание того, что новая эра сможет наступить тогда, когда в человеке, как в целостной личности, будут сочетаться необходимые качества, когда он осознает необходимость единства технического и гуманитарного прогресса. Дискуссия завершилась пессимистическим выводом, что подобное сочетание в современной Европе можно встретить лишь в интеллектуальной среде. Кризис же европейской цивилизации, включающий и возможность возникновения войны, не может быть преодолен до тех пор, пока решающую роль в обществе не будут играть интеллектуалы. Таким образом, даже западная цивилизация оказалась «открытым» обществом лишь в крайне малой своей части[8].
Наряду с этим в среде европейских интеллектуалов было много сторонников концепции столкновения цивилизаций за выживание. В качестве решения проблемы предлагалась концепция «универсализма», т.е. представление о единстве человеческой культуры, основанной на западной традиции. Дискуссия на эту тему приобрела острый характер. Сторонники «универсализма» считали, что западная модель развития общества является единственно возможным вариантом прогресса, что культуры, основанные на других исторических традициях, бесперспективны, угрожают миру дестабилизацией, агрессивны по своей природе.
Дискуссия между Г. Мюрреем и Р. Тагором показала, что подобная концепция неприемлема для интеллигенции Востока. Р. Тагор утверждал, что культуры народов Востока содержат значительный духовный потенциал гуманистического, общечеловеческого содержания. В концепции универсализма он видел оправдание имперской политики и расизма, стремление к агрессивной унификации культуры других народов.
Решительно высказался по этому поводу Максим
Горький в письме к Р. Роллану, Э. Синклеру, Б. Шоу и Г. Уэллсу: «Не правда ли —
гуманисты очень странный народ? Их нимало не возмущают события в Индии, Китае,
Африке и Палестине, не возмущаются они и у себя росту зоологических инстинктов
национализма, ксенофобии, равнодушные к тем драмам и трагедиям, которые почти
ежедневно разыгрываются в старых, облитых кровью зданиях буржуазных государств».
[1] Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса… / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. – 2014. – Вып. 2. – С. 349.
[2] Мунчаев, Ш.М. История России / Ш.М. Мунчаев, В.М. Устинов. – М.: Норма, 2011. – С. 224.
[3] Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса… / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. – 2014. – Вып. 2. – С. 350.
[4] Калмыков, В.С. «Окопная» правда Первой мировой войны / В.С. Калмыков // Вестник МГУ им. М.А. Шолохова. – 2014. — №1. – С. 83
[5] Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса… / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. – 2014. – Вып. 2. – С. 351.
[6] Касюк, А. Я. Первая мировая война: итоги и уроки / А. Я. Касюк, А. А. Криворучко // Вестник МГЛУ. – 2015. — Выпуск 26(737). – С. 92.
[7] Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса… / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. – 2014. – Вып. 2. – С. 351.
[8] Широкорад И.И. История России / И.И. Широкорад, В.А. Соломатин, Г.Н. Чарыгина, А.Н. Закатов, Т.В. Филатова, Е.В. Рыжакова. – М.: Инфра-М, 2012. – С. 134.
