Развитие института преддоговорной ответственности

Возникновение преддоговорной ответственности, как института гражданского права, тесно связан с именем знаменитого немецкого правоведа Р. Иеринга. Именно он впервые разработал основания преддоговорной ответственности, ее условия и типы: 1) ответственность из-за невозможности исполнить договор; 2) ответственность за то, что контрагент, несмотря на данное им обещание, не может заключить договор; 3) ответственность из-за недостоверной воли[1]. Cледует отметить, что концепция Р. Иеринга основывалась на источниках римского права. Так, один из фрагментов Свода Юстиниана содержал следующие положения: «Кто по своему неведению приобрел священные, или религиозные, или государственные участки как частные (то есть считая их частными), то, хотя он и не несет обязательств по купле, он предъявляет на основании купли иск к продавцу о взыскании убытков, дабы его не вводили в обман»[2]. Таким образом, можно сделать вывод, что преддоговорные отношения, как феномен частного права, возникли еще задолго до Иеринга.

Скачать текст в WORD

Теория преддоговорной ответственности, разработанная Р.Иерингом навеки закрепилась в судебной практике Германии и оказала сильное влияние на правовые системы стран не только Европы, но и всего мира. Уже вскоре после закрепления данного вида ответственности в Германском гражданском уложении положения о преддоговорной ответственности появляются в ГК Греции 1940 года, ГК Италии 1942 года[3]. Однако на данном этапе у зарубежных законодателей появляются разные подходы к регулированию данного института. Французский законодатель, например, считает, что преддоговорная ответственность – это вид деликтной ответственности, основанной на принципе добросовестности сторон (le principe de bonne foi), немецкий же – относит ее к одному из видов договорной ответственности. В некоторых же странах разрабатываются самостоятельные концепции, близкие к culpa in contrahendo.

Так, к идее преддоговорной ответственности близка доктрина promissory estoppels в англо-американском праве. В соответствии с этой доктриной на сторонах при ведении переговоров лежат подразумеваемые обязанности вести начатые переговоры добросовестно и довести их до успешного завершения. Кроме того, одним из основных принципов стран общего права является принцип свободы от договора, согласно которому любая сторона до заключения договора может выйти из переговоров, а также каждая сторона несет риск неудачного завершения переговоров, поэтому уплачивает все расходы, связанные с проведением переговоров.

Следует вспомнить и о принципе caveat emptor, который действует  преимущественно в Англии. Данный принцип не налагает на стороны обязанности проявлять заботу друг о друге в процессе переговоров, кроме того он не обязывает предоставлять необходимую информацию. Для привлечения контрагента к ответственности сторона должна доказать, что она была вынуждена заключить договор в результате мошеннических действий другой стороны. 

Таким образом, англо-саксонские юристы разработали свою концепция защиты интересов сторон на стадии преддоговорных отношений, довльно сильно отличающуюся от романо-германской модели.

Различия в подходах национальных законодателях значительно осложняют оборот. Избежать такую проблему позволяет унификация и гармонизация законодательства. По вопросу преддоговорных отношений, в частности, преддоговорной ответственности на данный момент достигнуты несколько договоренностей. В первую очередь, речь идет о Принципах УНИДРУА. Ключевой идеей данного акта международного частного права является принцип добросовестности. Согласно ст.1.7. указанного акта «недобросовестным является вступление в переговоры или их продолжение без намерения заключить соглашение, а также умышленное или по неосторожности введение в заблуждение другую сторону в отношении характера или условий предполагаемого соглашения либо искажение или нераскрытие фактов, которые, с учетом характера лиц и (или) соглашения, должны были быть раскрыты». Кроме того, в ст. 2.1.15. установлено, что ответственность за недобросовестное ведение переговоров ограничена убытками, которые были причинены другой стороне. При этом, сторона несет ответственность, даже если некоторые условия договора оказались несогласованными. Интересно отметить, что статья 42 Закона КНР о договорах 1999 года является буквально копией ст. 2.1.15 Принципов УНИДРУА[4].

Говоря о международных соглашениях, затрагивающих вопросы преддоговорной ответственности, стоит упомянуть и о Венской Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров 1980. В п.1 ст.7 Венской Конвенции указано, что стороны-участники Конвенции должны соблюдать принцип добросовестности, что на деле обозначает возможность привлечения лица к ответственности на преддоговорном этапе, например, за недобросовестное ведение переговоров[5].

В Российской Федерации институт преддоговорной ответственности оставался вне поля правового регулирования до 2015 года. Тем не менее, некоторые цивилисты при исследовании вопросов о порядке заключения договоров затрагивали и вопрос о природе преддоговорной ответственности. Например, И.Б. Новицкий еще в 1950 году говорил о том, что «лицо, давшее обещание вести переговоры, хотя и не связано своим общением юридически, но обязано возместить другой стороне ущерб в случае неправомерного отказа от своего предложения[6]». С тех пор в научных средах ходят горячие споры о правовой природе данного института. Вопрос состоит в том, является ли преддоговорная ответственность договорной, внедоговорной или же самостоятельным видом ответственности. Р. Иеринг полагал, что преддоговорная ответственность является в значительной степени видом договорной ответственности[7]. Современные же цивилисты не сходятся в едином мнении. Одни ученые полагают, что в связи с тем, что формальным основанием института преддоговорной ответственности являются нормы договорного права, а также убытки, которые подлежат возмещению потерпевшей стороне, связаны с расходами, понесенными в результате подготовки к заключению договоров, то такую ответственность следует относить к особому виду договорной ответственности[8]. Кроме того, часто высказывается мнение о том, что преддоговорная ответственность основывается на тех же принципах, что и ответственность ха нарушение обязательств, вытекающих из договора. Такой подход позволил бы исходить из того, что лицо, совершившее правонарушение на этапе преддоговорных отношений, несло бы ответственность во всех случаях, кроме случая, когда правонарушение было совершено в результате непреодолимой силы[9].   Другие же утверждают, что зачастую на этапе преддоговорных отношений между сторонами отсутствует вообще какой-либо договор, поэтому и договорной ответственности в данном случае быть не может. Существует мнение и о том, что преддоговорная ответственность имеет четко выраженную деликтную природу. Отметим, что такого мнения придерживался и Верховный суд РФ в постановлении Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 года № 7.

В.В. Богданов считает, что природу преддоговорной ответственности, исходя из действующего законодательства, установить невозможно. Кроме того, автор полагает, что преддоговорную ответственность можно охарактеризовать как договорно – деликтную[10]. Действительно, в случае, например, неисполнения требования заключить основной договор в результате заключения предварительного договора, на лицо договорная ответственность. С другой стороны, взыскание убытков с недобросовестного агента – деликтная ответственность.

Следует согласиться с мнением, что преддоговорная ответственность – это новый абсолютно уникальный самостоятельный вид гражданско-правовой ответственности[11]. В качестве особого вида ответственности называют и Е.А. Крашенинников и Ю.В. Байгушева[12]. Действительно, преддоговорная ответственность не может быть договорной, веди основной договор еще не заключен, но вместе с тем она не является и деликтной, ведь убытки наступили в связи с нарушением обязанности вести переговоры добросовестно. Таким образом, вряд ли преддоговорную ответственность можно определить через категории договорной и внедоговорной ответственности.

Анализирую положения, содержащиеся в статье 434.1 ГК РФ, можно сделать несколько выводов. Во-первых, в указанной статье речь идет только непосредственно о стадии переговоров. Законодатель не учитывает иные взаимоотношения сторон, которые могут возникнуть на преддоговорной стадии. Немецкий законодатель, например, помимо переговоров предусмотрел в тексте закона такие случаи, как: приготовление к договору, а также любые сделкоподобные контакты. Широкий подход немецкого законодателя позволяет охватывать весь спектр случаев, которые могут возникнуть на преддоговорной стадии. Во-вторых, в тексте статьи 434.1 ГК РФ закреплены всего лишь два случая недобросовестного поведения сторон. По отношению к остальным случаям действует презумпция добросовестности сторон. Таким образом, потерпевшая сторона должна доказывать недобросовестность поведения своего контрагента. Возможно введение третьего случая, а именно, «иные действия, свидетельствующие о недобросовестности стороны», смогло бы создать дополнительные гарантии для эффективной защиты прав сторон.

Скачать текст в WORD

Что же касается вопроса убытков, которые взыскиваются при привлечении лица к преддоговорной ответственности, то в данном случае неточность формулировки заключается в том, взыскивается ли при нарушении преддоговорных обязательств только реальный ущерб или допускается взыскание и упущенной выгоды. Этот вопрос был разрешен Верховным судом, который указал, что в данном случае речь идет как о реальных убытках, так и упущенной выгоде[13]. Разработка доктринальной основы преддоговорной ответственности чрезвычайно важна и для развития этого института в рамках топливно-энергетического комплекса. В настоящее время в энергетической сфере преддоговорная ответственность может иметь место при нарушении порядка ведения переговоров и недобросовестности стороны. Так как сделки в сфере энергетики связаны с особыми рисками, в данном случае особе внимание должно уделяться тем основаниям, по которым сторона может свободно выйти из переговоров. К сожалению, в данный момент в ГК содержатся всего два случая недобросовестности сторон в рамках преддоговорных отношений, что является чрезвычайно узким перечнем и оставляет суду большое поле для правоприменения, тогда как судебная практика в Российской Федерации не отличается однообразностью. С другой стороны, субъект энергетического права может быть привлечен к преддоговорной ответственности в результате нарушения какого – либо преддоговорного соглашения.


[1] Ларин Е.С. Формирование института преддоговорной ответственности в гражданском праве. Новая наука: теоретический и практический взгляд. 2016. № 10-2. С. 189-193

[2] Там же.

[3] Адельшин Р.Н. Предпосылки и критерии формирования института преддоговорной ответственности в отечественном и иностранных правопорядках. Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. №7. С.89

[4] Варавенко В.Е. Преддоговорная ответственность в праве России и Китая: материально-правовые и коллизионные аспекты. М.: Евразийский юридический журнал. 2011. № 11. С. 23 – 27.

[5] Муратова О.В. Преддоговорные отношения в международном коммерческом обороте: от материально-правового к коллизионному регулированию. М., 2017. С.42.

[6] Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: Юридическая литература, 1950.

[7] Аюшева И.З. Преддоговорная ответственность: новеллы гражданского законодательства и судебной практики. Lex Russica. 2017. № 5. С.138

[8] Там же.

[9] Шевченко Е.Е. Заключение гражданско-правовых договоров: проблемы теории и судебно-арбитражной практики. М: Инфотропик Медиа, 2012. С.26.

[10] Богданов В. В. Гражданско-правовая ответственность в преддоговорных отношениях. Журнал российского права. 2010. № 2. С. 133.

[11] Идрисов Х.В. Проблемные вопросы преддоговорной ответственности: доктринальные подходы и позиции судебной практики. Lex Russica. 2018. № 10. С.103

[12] Крашенников Е.А, Байгушева Ю.В. Обязанности при ведении преддоговорных переговоров. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2013. № 6.

[13] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств». – Российская газета – № 70. – 04.04.2016.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *