Нормальный гражданский оборот, как принято считать, не может предполагать только лишь признание определенных гражданских прав за субъектами, но должен обеспечивать также их надежную правовую охрану[1]. Понятие «охрана гражданских прав», в соответствии со сложившейся в науке традицией, охватывает весь комплекс мер, обеспечивающих естественный процесс реализации прав[2]. В подобный комплекс должны быть включены меры не только правового, политического, организационного, но и экономического, и иного характера, направленные, прежде всего, на создание необходимых условий для осуществления субъективных прав.

Останавливаясь, в силу заявленной проблематики исследования, на правовых мерах охраны, то к ним стоит отнести все те меры, с помощью которых поддерживается обеспечение как развития гражданских правоотношений в их нормальном, ненарушенном состоянии (например, закрепление гражданской право-, дееспособности субъектов, установление обязанностей и т. п.), так и восстановление нарушенных или оспоренных прав и интересов.

Важно иметь в виду, что в действующем российском гражданском законодательстве не закреплены как таковые признаки способов защиты гражданских прав, сто осложняет разработку общего их определение. Последнее нередко проводит к смешению понятий «охрана» и «защита» гражданских прав, хотя они, несомненно, различны в значениях и при обычном словоупотреблении и тем более в качестве терминов.

В.Ф. Яковлев, рассматривая данный аспект заявленной проблемы, отмечает: «… что, как правило, защита нарушенных субъективных прав происходит либо в рамках правоотношений собственности, либо в рамках обычных обязательственных правоотношений, и лишь в тех случаях, когда меры защиты вещных прав оказываются непригодными, а применение мер защиты обычных обязательственных прав невозможно, нарушение субъективного права служит юридическим фактом возникновения специальных правоохранительных отношений»[3]. В.А.Тархов, в целом придерживаясь данного мнения, вместе с тем подчеркивает, что мнением В.Ф. Яковлевым, «…нельзя согласиться только в том, что при защите в рамках правоотношений собственности либо уже существующего обязательства, якобы, «правоохранительное отношение возникает внутри обычного правоотношения»[4].

Очевидно, что охрана каждого права существует постоянно, она должна обеспечить его осуществление и не допустить его нарушения. В этой связи весьма существенно, что охрана права обеспечивается, прежде всего, государством путем реализации государственного принуждения. Однако и носитель права может предпринять различные превентивные меры охраны своих законных интересов: например, посредством применения мер охраны своей собственности (замки, сигнализация, ограждения, сдача под охрану или на хранение и т.д.). Носитель права может обеспечить охрану своих прав и путем предоставления необходимых доказательств действительности и реальности своих кредиторских прав: предоставление свидетельских показаний, оригиналов документов и т.п.). Безусловно, что меры самоохраны должны быть законными. К защите же прав появляется необходимость прибегнуть лишь при объективном нарушении прав, их оспаривании либо угрозе нарушения.

В рассматриваемом аспекте большое значение имеет тот факт, что возмещение убытков (вред), взыскание неустойки, компенсация морального вреда являются мерами гражданско-правовой ответственности. Д.Н. Кархалев определяет их как «… предусмотренные законом санкции, применяемые судом (или реализуемые добровольно) в рамках охранительного правоотношения в форме возложения определенного объема внеэквивалентных имущественных лишений с целью обеспечения осуществления и защиты гражданских прав, а также наказания правонарушителя»[5]. Другие же меры, направленные на восстановление нарушенного права субъекта гражданских правоотношений именуются мерами защиты гражданского права в узком смысле слова. Они могут быть определены как «… средства правового воздействия (санкции), направленные на защиту субъективных семейных прав и охраняемых законом интересов путем пресечения и предупреждения правонарушения, устранения препятствий в осуществлении семейных прав и применяемые независимо от субъективных оснований в порядке и пределах, установленных законом»[6].

Для мер ответственности, что характерно, необходимо наличие правонарушения как такового, а основанием же мер защиты является именно противоправное поведение. В литературе довольно широко распространено представление о том, что защита субъективных прав носителей таких прав всегда происходит в специально по этому поводу возникших охранительных отношениях, но, как правило, защита таких нарушенных прав имеет место либо в рамках правоотношений в сфере собственности, либо в рамках обычных обязательственных правовых отношений, и только в редких случаях, когда меры защиты вещных прав становятся непригодными, а применение мер защиты обязательственных прав по ряду причин невозможно, нарушение субъективного права служит юридическим фактом для возникновения специальных правоохранительных отношений[7].

В общем виде право субъекта правоотношений на защиту можно выразить как предоставленную управомоченному лицу способность применения мер правоохранительного характера для восстановления его оспариваемого или нарушенного права. Однако правовая квалификация данной возможности вызывает в цивилистике дискуссии.

Согласно традиционной концепции, право на защиту – это составная часть самого субъективного права наряду с правом требовать определенного законом поведения от обязанных лиц. Данный вывод следует из утверждений В.П. Грибанова, Г.Я. Стоякина, В.А. Тархова[8]. Однако сторонники противоположной точки зрения: Л.М. Звягинцева, Т.И. Илларионова, В.Ф. Яковлев, подчеркивают, что обеспеченность субъективного права на защиту возможностью государственного принуждения доказывает, что такая возможность существует не параллельно с другими, закрепленными в субъективном праве возможностями, а свойственна им самим, так как без этого они не были бы юридическими возможностями[9].

Несмотря на некоторые различия, существующие между приведенными точками зрения, полагаем, что принципиальных расхождений между ними нет, так как в обоих случаях право на защиту рассматривается в качестве обязательного элемента самого субъективного права.

Больший интерес вызывает третье, получающее все более широкое распространение в цивилистике мнение, в соответствии с которым право на защиту представляет собой самостоятельное субъективное право[10].

Действительно, данное право в качестве реальной правовой возможности появляется у обладателя регулятивного гражданского права только в момент нарушения или оспаривания его права и получает реализацию в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения. Эта позиция представляется нам наиболее убедительной.

Т.Н. Илларионова, характеризуя гражданско-правовую защиту, пишет, что «… она (гражданско-правовая защита – А.Т.) представлена в форме специальных мер (их совокупности), направленных на пресечение конкретных нарушений, восстановление (компенсацию) нарушенных интересов или обеспечение условий их удовлетворения в иных формах»[11]. Г.Я. Стоякин именует такие меры мерами защиты и определяет их как «…средства правового воздействия, применяемые к обязанному субъекту независимо от его вины и направленные на защиту субъективного гражданского права или правопорядка путем восстановления имущественных или личных неимущественных благ управомоченного или путем пресечения действий, нарушающих право»[12].

Принимая во внимание все вышесказанное, полагаем возможным отметить несколько основных признаков (особенностей) гражданско-правовых меры защиты. Во-первых, такие меры могут быть осуществлены добровольно или в принудительном порядке в форме восстановления положения, которое существовало до правонарушения, или же в виде пресечения нарушающих или создающих угрозу нарушения права действий. Во-вторых, отсутствует факт осуждения нарушителя. В-третьих, очевидна тесная связь меры защиты с нарушенным правом, которое защищается конкретной мерой защиты, не заменяемой  какими-либо другими правами. В-четвертых, меры защиты гражданских прав чаще реализуются в натуре, чем в денежной форме, и, как следствие, ведут к восстановлению существующего субъективного гражданского права. В-пятых, правовое регулирование мер защиты носит императивный характер и имеет абсолютно определенный размер санкций.

Особо необходимо выделить и такую особенность мер защиты, как их направленность на восстановление имущественных или неимущественных прав в то состояние, в каком они существовали до их нарушения в регулятивном правоотношении. Важность данной характеристики является ключевой, в силу того, что ситуация может измениться, когда у потерпевших лиц возникают дополнительные расходы (убытки) от нарушения субъективного права и уже в этом случае компенсация понесенных потерь будет осуществляться посредством мер ответственности. На практике данный механизм реализуется следующим образом: при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорного обязательства виновное лицо должно быть принуждено к исполнению обязанности по уплате денежной суммы за переданную ему вещь, выполненную работу и т.п. При реституции, виндикации или кондикции лицо возвращает полученное им незаконно имущество и восстанавливает прежде существовавшие отношения между субъектами гражданского права.

Исходя из изложенного, более убедительным представляется определение Л.М. Звягинцевой, согласно которому меры защиты представляют собой «…средства правового воздействия (санкции), направленные на защиту субъективных прав и охраняемых законом интересов путем пресечения и предупреждения правонарушения, устранения препятствий в осуществлении прав и применяемые независимо от субъективных оснований в порядке и пределах, установленных законом»[13]. При этом «…нарушенный конкретными действиями интерес, – по мнению Т.Н. Илларионова, – стимулирует реализацию управомоченным лицом мер к его защите»[14].

Выражая солидарность с мнением Л.М. Звягинцевой и Т.Н. Илларионовой, вместе с тем отметим, что для более полного понимания вопроса и обеспечения всесторонности исследования, необходимо определение и основных функции мер защиты.

Гражданско-правовым мерам защиты присущи три основные функции:

• восстановительная, представляет собой совокупность мер направленных на защиту имущественного и/или неимущественного права посредством восстановления положения существовавшего до нарушения права; признания субъективного права (факта) и др.[15]
• обеспечительная, выражается в том, что нарушитель понимает, что ему с помощью мер принуждения необходимо будет выполнить свою гражданскую обязанность. Это обстоятельство стимулирует субъект к надлежащему исполнению обязательства. Данная функция, прежде всего, ориентирована на обеспечение осуществления правомерного поведения участников имущественного оборота.
• пресекательная, направлена на прекращение создающих угрозу нарушения или противозаконных действий, носящих длящийся характер.

Таким образом, учитывая и смысловое содержание функции мер гражданско-правой защиты можно констатировать, что под способами защиты субъективных гражданских прав понимаются материально-правовые меры принудительного характера, закрепленные законом, посредством которых производится восстановление (или признание) нарушенных (а также оспариваемых) прав и воздействие на нарушителя. При этом в ст. 12 ГК РФ, среди способов защиты гражданских прав, содержит не только меры защиты: признания права; восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки и др., но и меры ответственности: возмещение убытков, взыскание неустойки и компенсация морального вреда.

Очевидно, что защита гражданских прав представляет собой применение права, действие главным образом органа государственной власти, государственного управления или общественной организации по принудительному осуществлению прав субъекта либо ограждению их от неправомерных посягательств, как правило, по инициативе носителя нарушенного либо оспариваемого права.

При исследовании гражданско-правовых способов защиты, следует обратить внимание также и на то, что в действующем гражданском законодательстве России не закреплено общее основание применения мер защиты. В законодательстве содержится лишь основание осуществления отдельно взятых мер защиты: наличие факта неосновательного обогащения, чужого незаконного завладения имуществом собственника, осуществление препятствий во владении, пользовании имуществом собственнику и т.д. Нет единства и доктрине гражданского права.

Существующая полемика сводится к вопросу об определении правового основания мер защиты. Одни авторы настаивают на том, что для «…применения мер защиты достаточно объективного противоправного поведения – того, что под определенным углом зрения можно определить как «правовую аномалию»[16]. Другие считают, что основанием для мер государственного принуждения к восстановлению нарушенного правового положения является не основание возникновения самой юридической обязанности восстановления, а ее неисполнение, промедление с исполнением[17].

Однако, на наш взгляд, важно выбрать именно ту категорию, которая является первопричиной осуществления меры защиты, а не последствиями наличия этой причины, то есть, необходимо выстроить логическую цепочку: неисполнение обязанности влечет за собой нарушение субъективного права (нормы права) или наоборот. Это играет важную роль, потому как моменты неисполнения обязанности (или совершение противоправного поведения) и нарушения права могут быть не идентичными, т.е. не совпадать. Полагаем логичнее считать основанием мер защиты само противоправное поведение лица. Вместе с тем, здесь следует учитывать и то, что существуют объективные обстоятельства, которые могут помешать восстановлению нарушенных прав, например, реализация мер защиты исключается в случае:

1)   отсутствия нарушителя (например, в случае смерти физического или ликвидация юридического лица).

2)   отсутствие установленного факта противоправного поведения (например, неосновательного обогащения).

В завершении следует отметить и то, что предметом защиты являются не только отмеченные выше субъективные гражданские права, но и охраняемые законом интересы (ст. 3 ГПК РФ). Безусловно, субъективное гражданское право и охраняемый законом интерес являются правовыми категориями очень близкими и зачастую совпадающими, в связи с чем они, как показывает анализ, не всегда разграничиваются в литературе[18]. Соглашаясь с тем, что в основе любого субъективного права лежит интерес, для удовлетворения которого само субъективное право было предоставлено управомоченному лицу, в тоже время, полагаем, что охраняемые интересы зачастую бывают опосредованы конкретными субъективными правами, в связи с чем защита субъективного права в итоге представляет собой и защиту охраняемого законом интереса. Не стоит забывать и том, что субъекты гражданских прав могут обладать и такими интересами, которые существуют самостоятельно в форме охраняемых законом интересов и не опосредуются субъективными правами, а непосредственно подлежат защите в случае их нарушения.

Следует иметь ввиду, что защита субъективных гражданских прав, равно как и охраняемых законом интересов, осуществляется посредством применения надлежащей формы, средств и способов защиты в предусмотренном законом порядке, где под формой защиты следует понимать комплекс согласованных внутренне организационных мероприятий по защите субъективных прав и охраняемых законом интересов.

[1] Илларионова Т.И. Система гражданско-правовых охранительных мер. – Томск, 1982. – С. 56; Тычинин С.В. Гражданско-правовые способы защиты прав граждан и организаций при чрезвычайных ситуациях. дис. … канд. юрид. наук. Спб., 1996. С. 90; Шевченко А.С. Возмещение вреда, причиненного правомерными действиями. – Владивосток, 1989. – С. 34.

[2] Иоффе О.С. Общие положения. В кн.: Гражданско-правовая охрана интересов личности. / Под ред. Б.Б. Черепахина. – М., 1969. – С. 37.

[3] Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. – Свердловск, 1972. – С. 180.

[4] Тархов В. А. Гражданское право. Общая часть. : курс лекций. – Чебоксары, 1997. – С. 249.

[5] Кархалев Д.Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России : дис. … канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2003. – С. 27.

[6] Звягинцева Л.М. Меры защиты в советском семейном праве. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. юрид. наук. – Свердловск, 1980. – С. 10.

[7] Звягинцева Л.М. Там же. – С. 10; Стоякин Г.Я. Меры защиты в советском гражданском праве. дис. … канд. юрид. наук. – Свердловск, 1972. – С. 47; Илларионова Т.И. Начала диспозитивности и императивности в гражданско-правовом договоре. В межвузовском сборнике научных трудов: Гражданско-правовой договор и его функции. – Свердловск. 1980. – С. 50-51.

[8] Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав: монография. – М., 1972. –С.49; Стоякин Г.Я. Указ. соч. – С. 47; Тархов В.А. Указ. соч. – С. 149.

[9] Звягинцева Л.М. Там же. – С. 15, Илларионова Т.И. Указ. соч. – С. 56, Яковлев В.Ф. Указ. соч. – С. 164.

[10]Кархалев Д.Н. Указ. соч. – С.16.

[11] Илларионова Т.Н. Система гражданско-правовых охранительных мер : дис. … канд. юрид. наук. – Свердловск, 1985. – С.145.

[12] Стоякин Г.Я. Меры Указ. соч. – С. 32.

[13] Звягинцева Л.М. Указ. соч. – С. 14.

[14] Илларионова Т.Н. Система гражданско-правовых охранительных мер : дис. … канд. юрид. наук. – Свердловск, 1985. – С. 101.

[15] Кархалев Д.Н. Указ. соч. – С.78.

[16] Кархалев Д.Н. Указ. соч. – С.11.

[17] Звягинцева Л.М. Указ. соч. – С. 41; Стоякин Г.Я. Указ. соч. – С.14.

[18] Стоякин Г.Я. Указ. соч. – С. 8-9; Рахмилович В.А. Основные вопросы договорной ответственности по советскому гражданскому праву: автореф. дис. … канд. юрид.  – М., 1955. – С. 45.