Турция – первая страна Ближнего Востока, где в 1923 г. республика, во главе которой стал генерал Мустафа Кемаль (Ататюрк), сменила монархию, в течение 80 лет руководилось коррумпированными гражданскими правительствами и военными, периодически совершавшими государственные перевороты, в том числе в 1980–1990-х годах. В 2003 г. у власти оказалась Партия справедливости и развития, которая принесла конец гегемонии армейских элит. Нескрываемая дискриминация национальных (прежде всего курдов) и религиозных меньшинств в этом государстве сочетается с реально работающим парламентом – Великим национальным собранием Турции, действенной судебной системой и активными средствами массовой информации. При этом движение к демократии в турецком варианте означает сворачивание секуляризма, постепенную – «мягкую» исламизацию и рост великодержавных настроений в элите и обществе. Возрождение роли ислама на государственном уровне означает постепенное возвращение этой страны к роли лидера суннитского мира, которым она была в период Османской империи, когда турецкие султаны занимали место и исполняли функции повелителя правоверных – Халифа.
Отражением подхода новой турецкой элиты к внешней политике стало высказывание министра иностранных дел Турции Ахмета Давутоглу, сделанное в мае 2010 г. на заседании Альянса цивилизаций в Рио-де-Жанейро: «Необходимо создать новый мировой порядок… все существующие глобальные институты, такие как ООН, Всемирный банк и тому подобные, сформированные в результате Второй мировой войны, не отвечают сегодняшним реалиям».
Руководство правящей Партии справедливости и развития реализует, используя политическую и экономическую конъюнктуру, сложную комбинацию, итогом которой должно стать превращение Турции в преобладающую силу региона, доминирующую в суннитском мире, говорящую на равных позициях с Европейским Союзом и независимую от США.
Растут противоречия между Соединенными Штатами и Турецкой Республикой по вопросам Ближнего Востока, хотя и не являются непреодолимыми. Турция, не являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, воздержалась от присоединения к выдвижению санкций против Ирана в связи с его ядерной программой, более того, подписала с ИРИ контракты в сфере энергетики, однако дала согласие на размещение на территории Турции частей натовской системы ПРО. Не присоединившись к США в Ираке в 2003 г., Турция ведет боевые действия с боевиками на территории иракского Курдского автономного района в координации с Ираном. Наладив контакты с ХАМАСом и «Хизболлой», ухудшая отношения с Израилем, она является «пятой колонной исламского мира в блоке НАТО». Лидерские амбиции Анкары в Африке и на БСВ противоречат интересам США. В то же время экономические связи и военно-технические отношения Турции с Америкой развиваются, она участвует в коалиционных силах в Афганистане и Ливии, военные базы на ее территории могут быть использованы США, и там хранится американское ядерное оружие. Барак Обама явно не стремится к созданию конфликтных ситуаций с Турцией, считая ее слишком сильным региональным актором для американского влияния.
Принимая частие в миротворческих операциях ООН, НАТО и военно-политических коалициях, в том числе в Афганистане и Ливии, Турции удалось поддерживать сотрудничество в военной сфере с Западом.
Положение нефтяного и газового транзитера позволяет ей использовать противоречия Европейского Союза с Исламской Республикой Иран и Россией. Роль посредника в конфликтах на Балканах и в Закавказье обеспечивает влияние в этих регионах.
Турецкая армия – одна из наиболее сильных в регионе и может быть использована за пределами страны. Неоднократные в прошлом военные перевороты в настоящее время исключены. Курс на охлаждение отношений с Израилем снизил военно-технический потенциал турецкой армии, но в исламском мире она не имеет реальных противников.
Москва и Анкара с 2008 года имеют совместный проект — военно-морскую группу «БЛЭКСИФОР», проводящую совместные учения в Черном море.
При посещении президентом Дмитрием Медведевым Турции в мае 2010 г. Более 16-ти договоров были подписаны, наиболее важным из которых явился документ о сооружении и о введении в эксплуатации в 2017–2020 годах АЭС «Аккую», руководство которой будет за проектной компанией, но контрольный пакет которой будет принадлежать России. Как следствие, Россия приобрела иностранный ядерный объект для «Росатома», а Турецкая Республика – атомный проект стоимостью около $ 20 млрд, не требующий вложений турецкого государства.. В июне того же года в Стамбуле, на 3-м саммите глав государств и правительств Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, было сообщено о стремлении Турции и Российской Федерации увеличить оборот товаров в 5 раз – до $ 100 млрд. К концу 2011 г. РФ была основным внешнеторговым партнером Турции, а та – четвертым по объему внешней торговли партнером России.
Государственный визит президента России Владимира Путина в Турцию 2 декабря 2014 оказался прорывным. Помимо соглашений, предусматривающих расширение торгово-экономического сотрудничества между двумя странами, намерений довести товарооборот до 100 млрд долларов, в Анкаре было озвучено знаковое событие: Москва отказалась от реализации проекта строительства газопровода «Южный поток» «в связи с отсутствием разрешения от Болгарии и позиции Еврокомиссии». «Газпром» и турецкая BOTAS подписали меморандум о строительстве нового трубопровода через Черное море мощностью 63 млрд кубометров в год. При этом глава «Газпрома» Алексей Миллер уточнил, что из них 14 млрд кубометров газа предусмотрены для поставки в Турцию. Остальной объем (около 50 млрд кубометров газа) будет поставляться на границу Турции и Греции. Общая мощность нового газопровода сходна с «Южным потоком». И сразу были обозначены ранее скрываемые контуры геополитической интриги.
Напомним, что в первых числах ноября президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетил с визитом Ашхабад, где лоббировал проект переброски туркменского газа посредством Транскаспийского трубопровода (TANAP) на рынки Европы, подчеркивал важную роль его страны в транспортировке газа из Азербайджана и Туркменистана на Запад. Тогда между государственным концерном «Туркменгаз» и турецкой Atagaz был подписан рамочный контракт, условия которого остаются неизвестными. Кульминацией турецкой и чуть позже проявившейся азербайджанской стратегий по завоеванию господствующих позиций энергетического хаба на пути из Центральной Азии в Европу должно стать соединение TANAP с трубой, которую намерены были проложить по дну Каспия, несмотря на достигнутые договоренности стран Прикаспийского бассейна на недавнем саммите в Астрахани. С этой целью президент Азербайджана Ильхам Алиев совершил визит в Венгрию. В интервью венгерскому национальному телевидению он заявил, что Азербайджан может стать «надежным газовым источником для европейских потребителей по меньшей мере в течение ста лет».
Азербайджанская государственная нефтегазовая компания SOCAR выразила готовность предоставить Туркменистану свою инфраструктуру, включая систему нефтегазовых трубопроводов и ряд других возможностей, которые необходимы для реализации проектов по организации альтернативной транспортировки природного газа. 18 ноября на конференции «Нефть и газ Туркменистана-2014» в Ашхабаде руководитель SOCAR Ровнаг Абдуллаев сделал следующее заявление: «Мы готовы в любое время предоставить соседним странам региона, и в первую очередь Туркменистану, который является нашим самым близким соседом, имеющуюся в нашем распоряжении развитую инфраструктуру, склады и терминалы, диверсифицированную систему трубопроводов, судовой парк и ряд других возможностей, необходимых для реализации относящихся к нефтегазовой сфере проектов».
Анкара и Баку вели общую борьбу против российского «Южного потока», пытались подменить его проектом «Южный газовый коридор», который, как заявлял президент Азербайджана Ильхам Алиев, «изменит энергетическую карту Европы». Не сидел сложа руки и Тегеран, который «неожиданно» стал предлагать Европе вернуться к нереализованному проекту газопровода Nabucco через Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и Австрию. Подобный расклад сил привел к тому, что, выступая на парламентском часе в Государственной думе, министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что «проект TANAP попадает в категорию проектов, которые затрагивают интересы стран, не принимающих участие в переговорах, то есть России». По его словам, «инициатором этого проекта первоначально являлась Еврокомиссия, но вопросы, связанные с развитием инфраструктуры на Каспии, должны решаться только его прибрежными странами». Вскоре свой ход сделали и американцы. Посетивший Ашхабад после Эрдогана заместитель помощника госсекретаря США по Центральной Азии Дэниэл Розенблюм заявил, что «в интересах Америки больше реализация газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия (ТАПИ), чем TANAP». По его словам, «несмотря на то, что мы поддерживаем этот проект, США не так вовлечены напрямую в проект Транскаспийского газопровода, как, например, они заинтересованы в развитии газопровода ТАПИ». Таким образом, состоялось тактическое совпадение интересов России и США, результатом чего стал вывод Турции из ее стратегической энергетической связки с Азербайджаном, а Туркменистану была обозначена перспектива выступить в роли, как говорил министр нефти и газа Индии Дхармендру Прадхана, «консолидирующего и стабилизирующего фактора в проекте ТАПИ, способном оказать позитивное влияние на обстановку в Центральной и Южной Азии и в регионе в целом».
Смену геополитической декорации быстро почувствовали в Баку, где, с одной стороны, решили в 2015 г. возобновить экспорт газа в Россию, а с другой — стали рассуждать об «отсутствии у России необходимости строить новый газопровод в Турцию, тогда как можно присоединиться к TANAP», хотя этот газопровод содержит в себе немалые геополитические и транзитные риски, которых лишен турецкий вариант «Южного потока». Тем не менее в Баку в сентябре стартовало строительство газопровода «Южный газовый коридор», по которому азербайджанский газ с месторождения Шах-Дениз должен пойти в Грузию, а дальше в Турцию. На весну 2015 г. в Турции намечено строительство TANAP, который позволит доставлять газ в Болгарию, которая не дала разрешение на проект «Южный поток». Теперь, когда в ходе визита президента Путина в Турцию достигнуты важные результаты, неизбежно меняющие соотношение сил в регионе Большого Ближнего Востока, посмотрим, что из этого выйдет.
Сегодня можно больше говорить о совпадении экономических интересов России и Турции: Запад давит на Россию санкциями, а Турция недовольна своими отношениями с Западом. Как отмечает Habertürk, «Турция также находится в поисках моделей, которые позволят ей обогатить экономику: не заключено соглашение о свободной торговле с США, отсутствуют шансы на полноправное членство в ЕС». Анкара понимает, что Москва ведет серьезную контригру и для нее наступает момент выбора в ситуации, когда она, пройдя по предложенному Западом геополитическому маршруту (от «арабской весны» к «Исламскому государству Ирака и Леванта»), сама оказывается в «зоне повышенных геополитических рисков». Неслучайно газета Milliyet подчеркивает, что нынешнее сближение Турции и России означает начало процесса эрозии прежней политики «баланса сил».
Камнем преткновения во взаимоотношениях между Россией и Турцией пока остается сирийский вопрос. Накануне визита Путина в Анкару газета Star писала, что «глава России может преподнести Турции сюрприз по сирийскому вопросу». Не преподнес. На совместной пресс-конференции в Анкаре с Путиным Эрдоган много рассуждал о перспективах урегулирования ситуации в Сирии, обозначил имеющиеся разные подходы у Анкары и Москвы. По словам Эрдогана, стороны признают, что «поиск решения в Сирии необходим, но стороны расходятся в методах урегулирования кризиса». В частности, турецкий президент подчеркнул, что «достичь результатов вместе с режимом Асада не представляется возможным, необходимо считать его уже покинувшим власть». В свою очередь, Путин заявил, что «судьбу Асада должен решать, прежде всего, сирийский народ», и предупредил, что Москва «не желает допустить хаоса на этой территории и усиления террористических организаций, как это произошло в Ираке». Но вот что любопытно. Как заявили в момент пребывания Путина в Турции пресс-секретарь Белого дома Джошуа Эрнест и глава пресс-службы госдепартамента США Джен Псаки, « на данный момент Вашингтон не имеет никаких планов создания вместе с Анкарой „зоны безопасности“ на турецко-сирийской границе, закрытой для войск Дамаска». Америка не рассматривает и возможности создания в воздушном пространстве над Сирией закрытой зоны для полетов авиации, на чем настаивает Турция. Таким образом, на сирийском направлении Анкара оказывается одновременно (с разной мотивацией) под давлением Вашингтона и Москвы.
ВМС России намного уступают военно-морскому флоту Турции, 600-тысячные турецкие вооруженные силы – вторая по составу и третья по боевой мощи армия НАТО, доминирующая в регионе. Теоретическое противостояние Анкары и Москвы может быть решено в пользу России лишь с применением ядерного оружия. При этом являясь партнером и имея долгосрочные экономические связи, Турция рассматривает Россию как потенциальную угрозу, что учитывая жесткий контроль за проливами, членство Турции в НАТО и наличие системы ПРО и армейских баз США на территории Турции ставит под вопрос возможность в ближайшей перспективе улучшения режима черноморских проливов для РФ. В среднесрочной же перспективе, намерения Турции стать независимым Игроком на Ближнем Востоке без протектората США, и начавшееся 7 мая строительства «Турецкого потока» может послужить импульсом к дальнейшему увеличению связей, в том числе и в военной сфере, с Россией.
