Как отмечает Л.В. Головко процесс формирования (становления) инквизиционного процесса был постепенным и занимал длительное время, которое характеризуется периодом приблизительно с XIII по XVIII века. В данный период времени уголовный процесс Франции и,  соответственно представление о доказательствах и доказательственном праве, испытывало на себе влияние как канонического права, римского права, германских и франкских правовых обычаев содержащих в себе элементы состязательного (обвинительного) судебного процесса, и в итоге, сформировалась в розыскной (инквизиционный) тип уголовного процесса основными признаками которого была тайность отсутствие какой либо состязательности, письменный характер[1].

Скачать текст в WORD

Главным правовым источником розыскного процесса Франции того периода следует указать на королевские ордонансы 1532 года и особенно 1670 года (так называемый ордонанс Людовика XIV).

Кроме того, обратим внимание и на то, что практически одновременно появилось нормативное закрепление инквизиционного процесса в Германии. В подтверждении своих слов укажем на В.И. Самарина, В.В. Луцик и других авторов, которые в монографическом труде, посвящённом уголовному процессе европейских государств[2], отмечают, что «вместе с католичеством, не знающим до Реформации конкурентов в западноевропейском христианском мире, канонический инквизиционный процесс охватывает всю континентальную Европу за исключением Великобритании … Если в XII или XIII веках инквизиционный процесс развивался главным образом в канонических судах, то впоследствии н был воспринят и средневековой светской властью континентальной Европы. В наиболее завершённом виде «чисто» инквизиционная форма уголовного процесса предстала на рубеже Нового времени – в германском Уголовном уложении Карла V 1532 года (знаменитая Каролина) и во французском Уголовном ордонансе Людовика XIV 1670 года»[3].

В качестве главных причин появления инквизиционного процесса в Германии как отмечают отдельные немецкие учёные, являются наличие явных социальных предпосылок, которые заключались в росте численности населения городов, и соответственно увеличение количества совершаемых преступлений. Одновременно с этим, императорская власть стремилась к абсолютизму, развивалась конкуренция между местными князьями в борьбе за своё могущество. Всё это, в своей совокупности, порождало желание правителей того времени сосредоточить в своих руках такой инструментарий, который позволял бы оказывать воздействие репрессивного (карательного) характера на «подозрительных лиц». Кроме того, такое средство получение доказательств вины («проверки» виновности подозреваемого), как пытки, уже фактически активно применялись феодалами в отношении с непокорными последним крестьянами и, практически безнаказанно, поскольку феодалы того времени были защищены правом феодальных привилегий. У последних были построены подземные тюрьмы, существовал соответствующий «персонал»^[4]. Таким образом, в практику того времени вошло активное применение произвольного наказания крестьян за допущенные ими провинности на усмотрение феодала, что фактически и стало основой уже введённого в ранг закона: пытки, тайна, жестокость наказаний^[5].

В XIV в. судебная практика прибегала к экстраординарному процессу уже в случаях измены, убийства, грабежа, изнасилования, т.е. когда преступление затрагивало интересы частного лица. Использование пытки стало общим правилом. В кратких мотивировках применения такого способа дознания ясно выступает цель — борьба с «подозрительными людьми». Вместе с пыткой получает дальнейшее развитие и тайность производства ^[6].

Свидетельством этого была уже деятельность фемических судов. Крестьянские выступления XIV-XV вв. особенно ярко высветили непригодность старого обвинительно процесса. Крестьяне не раз высказывали требования, чтобы государство, император выступали в их защиту против разбойников и грабителей. Вскоре для осуждения определенного лица стало достаточно присяжного заявления семи присутствующих о том, что лицо это известно как разбойник. Оговоренный такими «присяжными» даже не допрашивался. Если он присутствовал, его осуждали как нарушителя земского мира; если отсутствовал, то делалось распоряжение о его поимке. В ряде городов установился еще более упрощенный порядок. При отсутствии сознания заподозренного и формальных доказательств его виновности городской совет проводил расследование его репутации, не облеченное в процессуальные формы. Если большинство совета приходило к убеждению, что обвиняемый представляет опасность для окружающих, то это было достаточным основанием для вынесения в судебном заседании обвинительного приговора^[7].

В конце XV и начале XVI в. в ряде входивших в империю феодальных земель действовали кодексы, отражавшие выработанный в судебной практике розыскной процесс с пыткой и с применением различных видов наказаний. Свою легализацию в общеимперском масштабе инквизиционный (следственно-розыскной) процесс получил в «Каролине» 1532 года.

Скачать текст в WORD

В целом, если подводить промежуточный итог характеристики периода инквизиционного процесса во Франции и Германии, укажем на следующие его особенности указанные в исследовании за авторством В.И. Смарин, В.В. Луцик и других[8]:

1. осуществление судебного следствия следователями-судьями. Таким образом, функция установления подозреваемого (обвиняемого), поиска доказательств его вины (а фактически, применение пыток), их проверка и вынесение вердикта были сосредоточены в руках одного должностного лица;
2. участие подсудимых в судебном следствии. Подсудимые принимали участие в судебном следствии, однако какие-либо значимые возможности реализовать и доказать свою позицию, у последних отсутствовали;
3. широкие права потерпевших на участие в производстве в статусе гражданских истцов. Наличие у потерпевшего определённого объёма прав, следует признать следствием как того, что он представлял сторону обвинения, так и то, что ещё сохранялись определённые признаки обвинительного типа процесса, в котором именно потерпевший формулировал обвинение;
4. исследования доказательства больше направляется судом, а не сторонами. Данный принцип полностью характеризует систему доказывания в инквизиционном процессе, где суд является субъектом, заинтересованным именно в установлении истины осуществляет самостоятельный поиск доказательств подтверждающих или опровергающих виновность обвиняемого;
5. либеральные правила доказывания. «Либеральность» правил доказывания означает не гуманную направленность уголовного процесса, а то, что деятельность по поиску, сбору и получению доказательств судом никаким образом не ограничивалась, в связи с чем, доказательства виновности получались наиболее бесчеловечными и негуманными способами;
6. создание материалов дела (в понимании единого собрания всех документов)

---

[1]См.: Головко Л.В., Гуценко К.Ф., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. Учебное пособие для юридических вузов. – 2 –е изд., доп. и испр. – М.: Зерцалов-М, 2002. С. 295.

[2] Уголовный процесс европейских государств: монография / Смарин В.И., Луцик В.В. — Москва: Проспект, 2018.  С. 54.

[3]Уголовный процесс европейских государств: монография / Смарин В.И., Луцик В.В. — Москва: Проспект, 2018.  С. 54.

[4]См.:  Heinz J. Prozessverlauf und materielles Boweisrecht im spatmittelalterichen Recht. Koln, 1976. S. 15.

[5]См.: Brunner H. Zeugen und Inquisitions-beweiss der karolingischen Zeit. Leipzig, 1866. Р. 474.

[6]См.:  Ebel W. Alte deutsche Gerichtsformen. Gottingen, 1981. Р. 16.

[7] См.: Unger F. Die altdeutsche Gerichts-Verfassung. Gottingen, 1842. S. 24-25.

[8] См.: Уголовный процесс европейских государств: монография / Смарин В.И., Луцик В.В. — Москва: Проспект, 2018.  С. 56-57.