1. Утверждение системы общего права в XIX веке

Однако Соединенным Штатам Америки суждено было остаться в системе общего права, за исключением штата Луизиана.

В 1803 году территория Луизианы была продана США Наполеоном, а в 1808 году приняла законодательный акт – Дигесты, который повторял во многом Гражданский кодекс Франции. Дальнейшее развитие правовой системы штата Луизиана проходило под сильным влиянием французского права. В этом штате иностранное население, говорящее на отличном от других штатов языке, было слишком велико, французские традиции сильно укоренились. Поэтому этот штат не похож на другие штаты Америки, несмотря на то, что английский язык со временем вытеснил французский.

Вообще, до середины XIX века было не ясно, кто победит в борьбе, между сторонниками общего права и приверженцами кодификации. Рассматривались идеи кодификационных работ в рамках всей федерации. Например, в 1811 году знаменитый английский правовед Иеремия Бентам предложил свои услуги президенту Мэдисону для составления кодекса США. В Массачусетсе в 1836 году законодательная комиссия потребовала составления кодекса. Конституция штата Нью-Йорк 1846 года предусматривала составление систематизированного кодекса, включающего все право штата. Еще в 1856 году историк английского права Генри Мэн предсказывал успех романо-германской правовой системы в США. Многие обстоятельства, казалось, говорили в пользу этого:

ряд штатов после провозглашения независимости запретил ссылаться на английские судебные решения, вынесенные после 1776 года;

к США было присоединено много территорий, где действовало, во всяком случае теоретически, французское или испанское право и не существовало никаких традиций общего права;

кроме того, Америку населяли толпы новых иммигрантов, приехавших из стран, где общее право не было известно;

возникло мощное движение, требующее кодификации американского права, связанное в Нью-Йорке с именем Дэвида Дедлея Фильда. Этому деятелю удалось добиться принятия в ряде штатов уголовных, уголовно-процессуальных и гражданско-процессуальных кодексов.

Другие территории, присоединившиеся к Союзу, могли теоретически подчиняться французским, испанским или мексиканским законам. Однако фактически эти законы там были неизвестны, и поэтому в Техасе (с 1840 г.) и в Калифорнии (с 1850 г.), в принципе, было адаптировано общее право Англии, а прежние традиции были сохранены только для нескольких институтов (брачный режим, земельный режим). Повсюду утвердились концепции, которые ранее применялись в бывших английских колониях, а они были тесно связаны с общим правом.

Причин утверждения общего права было много. Прежде всего, это триумф традиции. Английский язык и английское происхождение населения страны сохранили США в семье общего права. Вспомним также и о влиянии некоторых школ права, которые, правда, получили настоящее распространение только после Гражданской войны (1861—1865 гг.), но которые сразу после завоевания независимости способствовали формированию юристов благодаря системе обучения, основанной на общем праве. Общее право победило в США. Законы большинства штатов прямо оговорили, что общее право по состоянию на определенную дату является действующим правом. Но в системе общего права право США занимает особое место; оно имеет черты, придающие ему оригинальность и часто сближающие его с романо-германской правовой системой.

И все же, многие нормы английского общего права никогда не были реципированы в США, так как они были неприемлемы в условиях жизни в Америке. Часть норм английского права не действовали в США в силу того, что они созданы не судами; так же было установлено, что законы, принятые парламентом, будут применяться вне Англии только по специальному решению парламента.

Изменения, происшедшие в английском праве после 1776 года, не обязательно отражались в праве США. С момента возникновения американского суверенитета развитие английского и американского права шло, в принципе, независимо. Право США не может быть английским правом, оно отделено от андийского права всем тем, что отделяет образ жизни и цивилизацию Америки от образа жизни и цивилизации Англии.

Вместе с тем Англия долгое время являлась моделью для американских юристов. Развитие, достигнутое Англией в экономическом и культурном отношении, и отставание американских университетов и доктрины заставляли судей США строго руководствоваться этим образцом, согласовывать развитие американского права с развитием права английского, хотя это и не было обязательным. Поэтому можно наблюдать некоторую параллель в развитии английского и американского права. С некоторых точек зрения можно даже утверждать, что по мере того, как условия жизни в США сближались с условиями жизни в Европе, американское право стало более близким к английскому праву, чем в колониальную эпоху.

В связи с тем, что на юге были развиты рабовладельческие отношения в обществе, вплоть до Гражданской войны 1861-1865 гг. рабы являлись важным объектом права.

2. Роль Верховного суда США в утверждении прецедентного права (на примере дела Марбери против Мэдисона)

Утверждению и развитию прецедентного права в США во многом способствовал Верховный суд, который своими неоднократными решениями сформировал принцип: Конституция – акт особого верховного значения.

Впервые доктрина права Верховного суда США толковать через свои прецедентные решения конституцию США нашла четкое оформление и юридическое обоснование, в судебном казусе №180 Марбери против Мэдисона.

В названном судебном решении Верховный Суд признал ст. 13 Билля о судоустройстве 1789 г. противоречащей ст. III федеральной Конституции и тем самым не подлежащей применению через суд. Поскольку данный судебный казус многие считают началом зарождения конституционного контроля как самостоятельного властного института стоит поподробнее рассмотреть суть этого спора двухсотлетней давности.

В формировании правовой политики молодого американского государства на рубеже XVIII-XIX веков приняли участие многие вновь созданные властные структуры (конгресс, президент, легислатуры штатов). Однако вскоре главным инициатором при разработке правовой политики страны стал Верховный Суд США. Казуса № 180 (1803 г.) рассматривался Верховным Судом в период острого политического противоборства между политическими партиями федералистов и республиканцев. На президентских выборах 1800 года кандидат республиканцев Томас Джефферсон победил действующего президента, федералиста Джона Адамса. Хотя результаты выборов были известны еще 17 февраля, Джефферсон вступил в должность лишь 4 марта 1801 года. Оставаясь на протяжении этого периода времени у власти, Адамс и федералисты напоследок решили усилить влияние федералистов в судебной системе. Для этого они приняли несколько актов, по которым создали дополнительные федеральные суды , куда назначили на должности судей сторонников федералистов и сократили численный состав Верховного Суда, стремясь обеспечить в нем перевес судей-федералистов. Более того, Адамс назначил своего госсекретаря, тоже федералиста, Джона Маршалла главным судьей Верховного Суда США.

Когда республиканец Джефферсон стал президентом, почти все судьи из числа федералистов уже были введены в должность, получив соответствующие патенты. Но по техническим причинам четыре патента, среди них и патент Уильяма Марбери, не были доставлены адресатам, оставаясь в ведомстве госсекретаря. Джефферсон, вступив в должность, отменил назначения этих четырех судей и запретил новому госсекретарю Джону Мэдисону вводить их в должность. Марбэри попытался получить то, что считал по праву своим. Он выяснил, что судебный акт 1789 года давал право Верховному Суду издавать мандамусы, обязывающие государственного чиновника выполнять свои обязанности. В своем случае Марбэри считал, что в обязанности Мэдисона входит передача ему письменного решения о назначении на должность судьи. Главный судья Маршалл оказался в двусмысленном положении. Политические маневры и интриги партийных элит, казалось, завели его в тупик: если Верховный Суд вынесет решение, обязывающее Мэдисона ввести в должность Марбери, то как он это сделает, если президент Джефферсон запретил ему это делать. Постановления судов должны выполняться всеми политическими органами и руководителями, и если высшие должностные лица федерального правительства (президент и госсекретарь) откажутся выполнить решение Верховного Суда, это нанесет ощутимый ущерб репутации судебной власти. Но если суд не исполнит предписаний закона и не прикажет руководству федеральной исполнительной власти выдать Марбэри патент о назначении на должность, это также отрицательно скажется на авторитете Верховного Суда Соединенных Штатов.

К чести Верхового Суда, возглавляемого Маршаллом, он нашел выход из этой крайне сложной политико-юридической коллизии. В своем решении он подтвердил право Марбери занимать пост мирового судьи, так как его назначение уже было подписано предыдущим президентом и скреплено печатью госсекретаря. Он также указал, что, так как госсекретарь Мэдисон находится на государственной службе, он на основании Конституции и законов, принятых конгрессом, обязан выполнять свои обязанности, такие как выдача письменных назначений (патентов) на должность. Но реализация этих выводов оказалась невозможной, так как в решении по делу было указано на то, что судебный акт 1789 года, дававший право Верховному Суду издавать мандамусы, обязывающие государственного чиновника выполнять свои обязанности, неконституционен. В Конституции написано, что Верховный Суд может разбирать случаи, не прошедшие рассмотрения нижестоящего суда, если они «касаются послов иностранных держав, консулов и других официальных лиц и только тогда, когда государство является одной из сторон дела». Так как Марбэри не был послом, консулом и не представлял государство, Верховный Суд не имел права рассматривать его дело до вынесения решения нижестоящим судом. Судебный акт 1789 года, по мнению Маршалла, изменял смысл положений Конституции, а значит, издание его Конгрессом было неконституционным актом. Правительство, благодаря решению Верховного Суда, одержало победу, так и не выдав федералисту Марбери патент судьи. Но фактически Маршалл, достиг полномочий конституционного контроля для Верховного Суда. В решении по делу подчеркивалась высшая юридическая сила Конституции по отношению к обычному праву и обосновывалось право Суда интерпретировать Конституцию, в связи с чем Суд отметил: «Совершенно определенно, что в компетенции и обязанности судебной власти входит разъяснение того, что такое закон. Те, кто применяет меры к конкретным делам, обязательно должны разъяснить и истолковывать каждую норму. Если два закона противоречат друг другу, то судьи должны решать вопрос о применении каждого из них». Такой подход составляет главную задачу судебной власти. Если суды принимают во внимание конституцию и конституция обладает верховенством по отношению к какому-либо акту законодательного органа, то конституция, а не обычный акт, должна применяться в деле, к которому применимы оба акта – и конституция, и обычный акт». Впоследствии на основе казуса №180 Верховный Суд стал объявлять недействительным любое законоположение, противоречащее Конституции. Тем самым были заложены основы американской модели конституционного контроля.

После этого в праве США сложилось правило, что Конституция такова, какой ее истолковывают судьи; все, что не противоречит Конституции (даже если и не предусмотрено в ней), должно служить руководством для практики. Таким образом, открылся простор для судейского усмотрения. Так сформировалась одна из форм права – судебный прецедент, т.е. решение суда, было обязательным для рассмотрения схожих дел в будущем для нижестоящих инстанций судебной системы. В 1873 году был составлен специальный Свод законов о судоустройстве. Судебный прецедент стал важнейшим источником права в США.

3. Черты американского права Новейшего времени

В 20 веке в США появилась новая тенденция. Право перестали рассматривать только как средство разрешения споров, все более и более оно стало представлять в глазах граждан и самих юристов орудие, способное создать общество нового типа и именно для этого предназначенное. Развивается как в общефедеральном масштабе, так и в каждом штате ранее неизвестная «административная власть» наряду с тремя традиционными властями — законодательной, исполнительной и судебной.

После экономического кризиса 1929 — 19ЗЗ гг., приведшего к ухудшению положения простого народа. Чтобы избежать нарастания в стране революционной ситуации правящая элита была вынуждена перейти к общегосударственным мерам регулирования экономики и социальных отношений. Это нашло свое воплощение в политике президента Ф.Рузвельта. Государственное регулирование в социальной сфере развивалось одновременно с регулированием экономики и стало одним из главных инструментов обеспечения социальной стабильности общества.

Администрация нового демократического президента Д. Кеннеди в феврале 1961 г. выдвинула программу «экономического оздоровления и роста», в предусматривала повышение минимума почасовой зарплаты, временное увеличение срока выплаты пособий по безработице, ряд мер помощи бедствующим фермерам. Произошло и некоторое расширение общественных работ. Существенный прорыв в социальной политике демократов произошел во время президентства Л. Джонсона. В 1964 г. он в своем первом послании о положении страны провозгласил начало «войны с бедностью в Америке». Позднее было направлено в конгресс специальное послание «О войне с бедностью», на основании которого и был принят закон по основным направлениям деятельности правительства. «Война с бедностью» стала основным звеном амбициозной программы «Великого общества».

Самый либерально настроенный за послевоенные годы конгресс 89-го созыва (1965 г.) принял рекордное по объему социальное законодательство, том числе и закон о медицинской помощи престарелым — «Медикэр». Таким образом, принятые в 1960-е гг. социальные программы дали новый толчок социальной деятельности государства. 1965 — 1975 гг. были периодом наиболее быстрого роста социальных расходов государства в истории США. В середине 1970-х эти расходы достигли 20% ВНП. Из них 11,5% — федеральные расходы и 8,5% расходы штатов и местных органов.

Реформы принесли неоднозначные результаты. Число бедняков уменьшилось. Пенсионное обеспечение стало наиболее крупной статьей социальных расходов. Главное — был накоплен опыт по борьбе с бедностью.

В 1980-е гг. правящие круги США предприняли попытки значительно ограничить деятельность государства в социальной сфере. Но это удалось им только частично. В связи с сопротивлением общественности правительство вынуждено было отказаться от первоначального намерения резко сократить выплаты по системе социального страхования. Были ужесточены условия предоставления медицинской помощи по программам «Медикейд» и «Медикэр». И другие президенты-республиканцы вынуждены были под нажимом демократов принять ряд законов социального характера. Так, при Дж. Форде были приняты законы 1974 г. о страховании пенсионного трудового фонда, о планировании в сфере здравоохранения. Дж. Буш-старший повысил верхнюю предельную налоговую ставку на индивидуальный доход. Принял закон об инвалидах, позволивший миллионам американцев с ограниченными возможностями стать полноправными гражданами. Все это — результат достигнутого между партиями и ветвями власти компромисса. Таким образом, социальная политика демократической партии в 1950 — 1990-х гг. носила комплексный характер, позволила принять широкий спектр социально значимых законов, затрагивающих наиболее болевые направления борьбы с бедностью.

В ХХ веке более четко обозначились разница в развитии английского и американского права. Обе системы права, никогда полностью не совпадали. Различие между английским и американским правом первоначально объяснялось невозможностью применять в Америке английское право. Англия — страна традиций, США, гордые своими предками, освободившимися от колониализма и тем самым создавшими новую родину для иммигрантов, отвергают слишком древние традиции. Англия — монархия, ее политический режим — парламентарного типа, США — республика, имеющая президентский режим. Англия всегда была очень централизованной в вопросах отправления правосудия, США — государство федеральное, в котором необходимо примирять общенациональные интересы и партикулярные интересы штатов. Население обеих стран, различное по количеству, различно и по своему этническому составу, по вероисповеданию, образу жизни и настроениям. Американский образ жизни не является идеалом для англичан; система образования в США иная, чем в Англии; даже язык американцев имеет тенденцию отделиться от английского языка.

Поскольку страна столь отлична от Англии, то, разумеется, проблемы в ней возникают и решаются иначе, чем в Англии. Но нельзя преувеличивать все эти расхождения. Обе правовые системы имеют общую основу, и это очень существенно и, во всяком случае, достаточно для того, чтобы американцы считали себя членами семьи общего права.