История жанра

Профессия военный корреспондент существует в нашей стране уже два века. Всё это время правительство пыталось контролировать репортеров в их деятельности. Основным инструментом в этом стала цензура. По этой причине освещать военные действия можно было только одним способом – пользуясь официальными источниками перепечатывать статьи органов Министерства иностранных дел и Военного министерства. Это продолжалось до третьей четверти XIX века. Ситуация переменилась во время Крымской войны, когда освещать события попытались очевидцы, среди которых были и офицеры, и гражданские лица. В это трудное время растет роль печати и ее представителей. Но собственные военные корреспонденты появляются у русских изданий только в Русско-турецкой войне 1877 – 1878 гг. Представителей прессы уже допускают в действующую армию, а издатель «Нового времени» А.С. Суворин даже сумел наладить телеграфное сообщение между репортером и редакцией.  Разумеется, одним из главных требований к журналистам было соблюдение цензурных норм. Сотрудники печати отчитывались за свой материал перед офицерами штаба, которые сообщали им официальную трактовку событий. Была еще одна особенность работы русских изданий в то время – многие сведения приходилось заимствовать из зарубежных газет, поскольку считалось, что иностранцы более компетентны в этом вопросе, так как привлекают к описанию войны именно военных. К концу войны в расположении русских войск было 98 сотрудников печати, считая и иностранцев. Большая часть их отправляла свои материалы не одному изданию, а нескольким. Впервые в истории участие журналистов в освещении военных действий было столь масштабным. Уже тогда многие оценивали их работу как участие в информационной войне, хотя в то время государство еще не прилагало усилий для специального обучения военных журналистов и использования их в качестве инструмента пропаганды. 

В русско-японской войне все было иначе – военные цензоры допускали грубые ошибки при публикации материалов, а гнев за поражения военное командование направляло на журналистов.

Василий Немирович-Данченко писал в апреле 1905 года в «Русском слове»: «Некоторые корреспонденты попросили указаний, о чем можно и о чем нельзя писать. Главный Штаб ответил на это, что не находит возможным заводить переписку с ними. Не правда ли, как характерно это бюрократическое презрение ко всему, что не входит в пределы их касты! Даже теперь, после ряда неудач, пытаются прежде всего зажать рты, точно в общем молчании — спасение и если все общество сделается слепо и глухо — боевое счастье повернется к нам лицом, японцы будут разбиты, и военная честь наша будет оправдана». 

Многих репортеров высылали из армии, военные корреспонденты были наперечет. В таких условиях военным приходилось самим становиться журналистами. Например, широко известны стали капитан русской армии Антон Деникин и генерал-майор Михаил Алексеев, которые публиковали свои репортажи под псевдонимами.

В годы Первой мировой войны командование стремилось к тому, чтобы обойтись своими силами, то есть не привлекать журналистов, а передать их функции профессиональным военным. Разумеется, кадровые военнослужащие материал подавали неопределенный, хотя и соответствующий политическим требованиям. Но даже несмотря на это, публикации о военных действиях появлялись всё чаще, и правительство задумалось о создании информационных центров. Ими стали сформированное в конце 1915 года при Ставке Верховного главнокомандующего Бюро печати, а также Бюро журналистов, появившееся уже после Февральской революции.

Советская власть увидела неисчерпаемые возможности журналистики для ведения информационной войны и объединила творческие силы страны, чтобы вести пропаганду коммунизма. Во время Великой отечественной войны журналисты сыграли важную роль, воздействуя на сознание людей, создавая отрицательный образ врага и положительный – советского солдата. Военные корреспонденты оказали огромное влияние на формирование средств массовой информации СССР и на победу в войне. Основных направлений работы журналистов было несколько: освещение боевых действий Советской Армии; всесторонний показ мужества и стойкости советских людей; тема единства фронта и тыла. Во время войны многие писатели, поэты и журналисты ушли на фронт, став военными репортерами. Благодаря этому в военные годы в журналистике появляется множество новых форм и методов воздействия на массы. В послевоенные годы специалисты внимательно изучали эти методы, и даже, несмотря на то, что эти исследования велись засекречено, многие из способов воздействия проникли на радио и в газеты, применялись на практике. В послевоенной печати подробно рассматривался процесс появления новых государств, выбравших социалистический путь развития. Распространение социализма в мире послужило причиной того, что советская журналистика стала освещать жизнь стран социального лагеря, делая упор на их достижения в экономическом, социальном и культурном развитии. В том числе раскрывалась тема национально-освободительных движений в мире. Когда началась «холодная война», СССР разворачивает пропагандистскую кампанию, цель которой – разоблачить агрессию империализма и объединить сторонников движения за мир. В 1961 г. создано новое информационное агентство печати «Новости» (АПН), которое в отличие от ТАСС должно было показывать события внутренней и международной жизни сквозь призму идеологии. По этой причине все мировые военные конфликты показывались только с одной стороны, которая этой идеологии соответствовала. В 1979 году началась операция в Афганистане, но в первые годы рядовые жители страны практически ничего о ней не знали. Военные, побывавшие там не могли рассказать о том, что происходит, официальные власти не позволяли СМИ сообщать о тяжелых боях и потерях, любые материалы, связанные с Афганистаном подвергались цензуре. 

При освещении военного конфликта самой правильной является такая точка зрения, которая показывает обе стороны конфликта. Такой идеал достигается не всегда, но любой профессионал к этому стремится. Дмитрий Соколов-Митрич в своей книге «Реальный репортер» говорит об этом так: «Дело в том, что незыблемая гражданская позиция репортера – это готовая почва для лжи. На задание нужно каждый раз идти, как в первый раз, и быть готовым к любому повороту сюжета. Гражданская позиция у репортера должна быть одна – профессионализм. Любая другая гражданская позиция в его положении аморальна, как бы красиво она ни выглядела на рынке гражданских позиций». 

К сожалению, история знает массу примеров, когда этот принцип попросту игнорировался. Яркой иллюстрацией этого на постсоветском пространстве является гражданская война в Таджикистане. Почти все СМИ придерживались позиции только одной из сторон – правительства. Точка зрения оппозиции вообще никак не учитывалась при освещении ситуации. На многих российских каналах такая тенденция сохранилась и в последующий период. [Князев,]

Одним из первых правдиво показать военные конфликты решился Александр Невзоров. Он выпустил серию военных репортажей «Наши», посвящённых советским и российским солдатам в горячих точках: Вильнюс, Приднестровье, Нагорный Карабах. Это были настоящие, живые кадры, которых так не хватало на российском телевидении.

Совсем иначе выглядела ситуация в ходе освещения первой чеченской кампании. Военные вовсе не предоставляли журналистам информацию, из-за чего те были вынуждены искать в другом месте. В итоге едва ли не самым главным источником информации для российских репортеров стала чеченская сторона. Разумеется, это обстоятельство создало весьма противоречивую картину у населения, которое внимательно следило за ходом войны.

Современный военный репортаж

Журналисты, присутствуя в зонах вооруженных конфликтов, выполняют крайне важную миссию. С одной стороны, они фиксируют происходящее, а с другой – после они это осмысливают и представляют обществу. Освещение военных событий становится всё более опасным занятием для журналистов. На это влияет множество факторов, среди которых постоянно совершенствующиеся виды оружия, непредсказуемость нападений, сами конфликтующие стороны, для которых важнее их образ в СМИ, нежели безопасность сотрудников информационных агентств.

На сегодняшний день не существует однозначной трактовки понятия «военный журналист». Министерство обороны называет военными журналистами исключительно профессиональных военных, которые к тому же освещают только события российской армии, включая даже ее быт. В то время как на телевидении и в печати военными корреспондентами называют всех репортеров, которые работают в зонах военных конфликтов и горячих точках. В международном гуманитарном праве проводится различие между этими категориями журналистов: военными корреспондентами, аккредитованными при вооруженных силах, и независимыми журналистами. К первой категории, как это указано в Словаре международного публичного права, относится любой «журналист, который находится в зоне проведения военных операций, имея на то разрешение вооруженных сил воюющей стороны и пользуясь защитой с их стороны, и выполняет задачу по предоставлению информацию о событиях, связанных с военными действиями» [цитируется по Бальги-Галлуа, 2004]. Кроме того, журналисты, находящиеся в опасных профессиональных командировках в районах вооруженного конфликта, рассматриваются как гражданские лица и пользуются соответствующей защитой, при условии, что они не совершают никаких действий, несовместимых с их статусом гражданских лиц, и без ущерба праву военных корреспондентов, аккредитованных при вооруженных силах [Женевская конвенция III, 1949г].

Журналисты и другие представители прессы подвержены большому риску незаконного взятия под стражу по причинам безопасности. И это как раз та сфера, в которой различие между «военными корреспондентами» и «журналистами» имеет важное значение. И те, и другие относятся к категории мирных граждан, но только военные корреспонденты могут получить статус военнопленных. Военные корреспонденты формально имеют право на сопровождение вооруженных сил. Благодаря этому, попадая в плен, они получают такой же правовой статус, как и участники вооруженных сил.

Роль, которую играют СМИ в урегулировании конфликта, зависит от того, насколько свободны журналисты в своей профессиональной деятельности, и какой доступ к информации у них имеется. «В эпоху новостей в режиме «24 часа в сутки» военный репортаж не изменился – кто-то должен поехать и рассказать, что произошло. Ты не можешь получить эту информацию без посещения мест, где убивают людей и могут убить тебя» — Мэри Колвин, военный репортер. Эти слова журналистки звучат особенно остро и правдиво, поскольку своей жизнью и смертью она их подтвердила. Колвин погибла в Сирии. Вместе с известным французским фотографом Реми Ошликом она была убита в ходе артиллерийского обстрела Хомса правительственными войсками.

Профессия военного репортера всегда была опасной. Часто репортер становится первой мишенью в зоне боевых действий. И с каждым годом в мире всё больше журналистов погибает во время боевых действий. Это происходит по причине преследования журналистов теми, кто против свободы слова, чтобы несогласные могли видеть последствия того, что будет, если продолжить рассказывать людям правду. С другой стороны, сама ситуация, в которой оказывается репортер, рассказывающий о войне, изначально весьма рискованная. Известный фотокорреспондент Юрий Козырев так говорит об опасности и риске на войне: «Работать приходилось в разных условиях. В Египте можно было ходить по площади и искать символические образы, а в Ливии надо было быть рядом с людьми, которым я доверял, с которыми был на других войнах, – просто чтобы не погибнуть».

Ключевым элементом работы журналиста в «горячей точке» является соблюдение им определенных правил и норм, как установленных законодательством, так и выработанных опытным путем поколениями предыдущих военных репортеров и тех, кто освещает теракты. Навыки оказания первой медицинской помощи, наличие аптечки, равно как и наличие при себе журналистского удостоверения может спасти репортеру жизнь. В условиях вооруженного конфликта у журналиста может оказаться единственная возможность доказать кто он. Кроме того, журналисты должны знать, как вести себя на военных контрольно-пропускных пунктах, как общаться с военными и что делать при обстреле. Должно быть четкое понимание всех особенностей конфликта до того, как журналист окажется в зоне военных действий.

По данным исследований, обобщённым в ежегодном докладе Комитета по защите журналистов, среди журналистов, убитых в связи с их профессиональной деятельностью в 2014 году, необычно высокую долю составили международные журналисты: корреспонденты СМИ пересекали границы для освещения конфликтов и опасных ситуаций на Ближнем Востоке, в Украине и Афганистане. Также Комитет по защите журналистов подсчитал, что за последние 10 лет более 500 репортеров, операторов и других сотрудников СМИ погибли в результате своей профессиональной деятельности (в том числе 15 — в России). Из них более трети (38%) — были убиты в ходе освещения войн и других вооружённых конфликтов. 

В стремительно меняющемся медийном пространстве все большую роль играют «журналисты нового типа», распространяющие информацию в социальных сетях и блогах. На их услуги полагаются даже крупные агентства и телекомпании. Среди таких «частных» журналистов могут быть те, кто не получил специального профессионального образования, не знает особенностей работы в кризисных ситуация. Крайне важно, чтобы те журналисты, которые стремятся сейчас работать в «горячих точках» и которых посылают туда с редакционными заданиями, проходили специальную подготовку на базе учебных заведений или курсов или в собственных редакциях. В том числе, чтобы они были знакомы с соответствующими нормами международного гуманитарного права, как предоставляющими им защиту, так и призванными служить ориентиром для достоверного и грамотного освещения ситуаций конфликтов и насилия. Как заметил известный военный журналист Александр Сладков, «репортер обязательно должен быть грамотным, чтобы верно оценить с точки зрения обычного человека и с точки зрения международного гуманитарного права ситуацию, в которой он находится, и действия тех людей, которых он снимает и показывает» [https://www.icrc.org].

В связи с военными действиями на юго-востоке Украины многие российские журналисты подвергаются особой опасности. Подобная ситуация была и в конце 90-х – начале 2000-х, когда репортеры часто действовали необдуманно и рисковали жизнью и здоровьем ради ценной информации. Тогда и возникла идея обучать журналистов, работающих в «горячих точках». Ассоциация военной прессы при Союзе Журналистов Москвы совместно с Министерством обороны РФ разработали концепцию специального обучения для всех представителей информационных структур, которым приходится освещать чрезвычайные ситуации любого рода.

В работе над программой курсов приняли участие многие государственные организации, ведущие российские и зарубежные СМИ, ВУЗы, профессионалы из различных ведомств с опытом работы в экстремальных условиях по всему миру. С 2006 года курсы «Бастион» проходят ежегодно, иногда два раза в год. Во время практических занятий журналисты могут на себе испытать, что значит оказаться в экстремальных условиях: в перестрелке, в плену у террористов [http://smi-antiterror.ru].

Кроме навыков выживания в экстремальных условиях важной стороной работы военных репортеров является способность справляться с психологическими травмами. Ведь журналисты становятся свидетелями того, что обычным людям доводится видеть очень редко. Журналисты — глаза и уши аудитории, и то, что они видят или слышат, зачастую оставляет свой след в их сознании. В такой ситуации необходимо искать золотую середину – быть сочувствующим, но не вовлеченным.

Военные большинства стран уже давно поняли, что стоит учитывать при планировании своих действий информационные принципы общества. Управление тем, как описываются и истолковываются вооруженные конфликты становится едва ли не важнее поражения болевых точек неприятеля. В настоящее время СМИ в военных операциях используются все активнее и явнее. Зачастую война ведется фактически руками самих журналистов – либо при помощи пропаганды, либо путем контроля над публикациями и репортажами.

С тех пор, как появились военные корреспонденты, процесс освещения военных событий претерпел множество изменений. Поменялось оборудование, которое благодаря своей мобильности позволяет репортерам быстрее оказываться на месте происшествия; растет уровень подготовки журналистов-международников, и увеличивается их количество в зонах конфликтов; происходит глобализация СМИ, когда несколько конкурирующих каналов постоянно транслируют противоположные точки зрения на одни и те же события. Всё это оказывает воздействие на мнение аудитории, на восприятие законности происходящего. Такое положение дел было вызвано несколькими явлениями в журналистике прошлого столетия. Первым из них является фотография, которая всегда воспринимается как доказательство подлинности и достоверности событий. Визуальные образы воспринимаются как более объективная информация, как часть реальности. Их можно использовать и как средство эмоционального воздействия. А порой то, чего на фотографиях нет, оказывается важнее того, что есть. Например, во многих странах запрещают показывать тела погибших на войне, и репортажи из «горячих точек» создают впечатление того, что всё разрушено, но жертв при этом не было.

Вот что говорит об этом Томас Дворжак, военный фоторепортер: «Я всегда борюсь за трупы. Если война, это должно быть грубо. Я не хочу показывать людям открытки, пусть им тоже станет плохо. Конечно, трупы – самый простой способ привлечь внимание, но я думаю, что вообще надо быть честным. Люди умирают, и почему это нужно скрывать?» Но здесь желание журналиста показать правду наталкивается на определенное видение ситуации теми людьми, которые контролируют СМИ: «Но европейские либеральные издания не напечатали это, они не хотят публиковать трупы. Моих мертвых американских солдат никто не напечатал – ни в Америке, ни в Европе». (Interview, 2012)

Известный корреспондент Аркадий Бабченко не любит снимать трупы, но и он считает, что без этого войны не покажешь: «Поднимай фотоаппарат и снимай эту сгоревшую грудину, бывшую когда-то человеком. Снимай эту войну. Чтобы все видели — какая она». (Блог Аркадия Бабченко)

Другим не менее важным фактором в развитии военных репортажей стало развитие технологий. Уже в 1991 году война в Персидском заливе освещалась практически безостановочно благодаря спутниковой связи. У такой оперативной подачи материала есть и обратная сторона – журналисты порой просто не успевают перепроверить факты, и правдивость их репортажей уже ставится под сомнение. Кроме того, часто бывает так, что журналисту нечего сообщить, но к нему обращаются в прямом эфире только потому, что существует такая возможность. В результате им приходится по многу раз пересказывать уже сказанное, либо прибегать к помощи откровенных слухов.

Глобализация также оказала влияние на журналистику. Зачастую различные заявления первых лиц государств или представителей силовых структур, которые отвечают за военные действия идут вразрез с тем, что аудитория может видеть посредством социальных сетей или любительских кадров с места событий. В таких случаях власти могут стремиться продемонстрировать тела жертв своих атак, чтобы создать впечатление, что победа близка. Хотя при этом они рискуют вызвать напряжение в обществе и накал эмоций. В других случая власти могут решить, что лучше вообще не показывать на экране убитых людей и минимально говорить о разрушениях, связанных с военными действиями, вызывая у общественности сомнения в том, что страна вообще способна эту войну выиграть, как это было например, в Ираке в 2003 году. Система прикрепления журналистов к войскам была нацелена на то, чтобы американские военные могли контролировать всю информацию, которая поступала в СМИ. В такое время, когда люди имеют моментальный доступ к видеоматериалам, освещающим события, пропаганда старого стиля теряет смысл. Победных слов оказывается уже недостаточно. В наши дни, чтобы виртуозно лгать о войне, нужны прежде всего эффектные и мастерски сделанные видеоматериалы. [Арно Мерсье, 2005]

Армии многих стран имеют сходные проблемы, связанные с информацией. Одна из них – это взаимоотношения военного командования с независимой журналистикой. Стремления сторон в данном случае не совпадают. Военным кажется, что они предлагают удобные формы сотрудничества, но журналистам всегда недостаточно этого, либо они выходят за рамки заданных условий.

Военное командование позволяет журналистам находиться в зоне вооруженного конфликта, но лишь с целью контролировать информацию, которую получит репортер. Благодаря этому журналисты получили относительную свободу в том, чтобы писать то, что считают нужным. Однако, эта свобода кажущаяся, поскольку они присутствуют в местах боевых действий на условиях военных. Они могут находиться только в специальных зонах, потому что только так военные могут обеспечить их безопасность. При том, что журналисты соблюдают весьма жесткие правила, они могут транслировать любой зрительный ряд и текст. Расчет таков – удовлетворяется стремление телевидения к эффектным сюжетам, а с другой стороны – в таких условиях журналистам крайне тяжело дать исчерпывающий комментарий в дополнение к телевизионной картинке. Сам по себе видеоряд и становится новостью, поскольку репортаж ведется из гущи событий. Кроме того, находясь бок о бок с военными, многие журналисты рано или поздно начинают разделять их точку зрения и незаметно для себя прибегают к самоцензуре.

На сегодняшний день можно сказать, что журналистика стала важной частью ведения войны, СМИ вовлечены в военные стратегии, и профессионалы планируют боевые операции, опираясь на то, как их будут освещать. Вооруженные силы также проводят подготовку войск, объясняя, насколько важно выстроить правильные отношения с репортерами, чтобы иметь возможность контролировать процесс их деятельности. Военное командование НАТО использовало свой опыт информационного освещения войны в Югославии, чтобы в дальнейшем не повторять прежние ошибки. Один из выводов заключается в том, что кроме военных операций планируются параллельно с ними специальные информационные операции, которые теперь являются составной частью военных усилий в целом, и рассчитаны как на период активных боевых действий, так и на подготовительный и завершающий этап. [Князев, 2001].

Информационная война

Информация и знания всегда играли важнейшую роль в жизни общества. Благодаря информации человек может развиваться, а может впадать в заблуждение, в зависимости от того, какую информацию он получает и как ее воспринимает. В современном обществе информация распространяется с огромной скоростью, порой буквально мгновенно. Но несмотря на то, что у аудитории есть доступ к любым сообщениям из любой точки планеты, СМИ по-прежнему преподносят новости по-разному. Например, информацию о взрыве в Багдаде передают в одном и то же время CNN, BBC и первый канал в России. Каждый канал прокомментирует событие по-своему, исходя из целей и задач, поставленных перед ними. С помощью слова можно управлять обществом, поэтому сейчас оно является орудием борьбы.

Понятие «информационная война» всё чаще звучит как от теоретиков, так и от практиков, с экранов телевизоров и страниц газет. Часто высказываются мнения, которые сводятся к одному – в современном мире лидерство будет определяться не столько экономическим потенциалом страны, сколько ее способностью управлять информационными процессами.

В настоящее время понятие «информационная война» определяется по-разному. В частности, информационная война характеризуется, как информационная деятельность, предпринимаемая политическим образованием для ослабления, уничтожения другого политического образования; как информационная борьба между конкурентами; информационный военный конфликт между двумя массовыми врагами, например армиями и т.п. [Манойло, 2003]. В основе информационной войны лежит определенная подача информации и намеренное скрытое воздействие. Основным его средством являются СМИ, и прежде всего интернет-коммуникация, отличающаяся практически бесконтрольным размещением информации и доступом к ней [Шатило, 2008].

Пропаганда и агитация помогают достигать любых целей. Информационные войны стали включаться в политическую деятельность, из-за чего весь мир находится в опасности. Выделяют три основные цели ведения информационной войны:

1. Контроль над информационным пространством, использование его при защите собственных военных информационных функций от действий противника.
2. Использование контроля над информацией для ведения информационных атак на врага.
3. Повышение общей эффективности вооруженных сил при помощи всеобщего использования военных информационных функций.

Чаще всего средства массовой информации используют следующее негативное влияние на психику аудитории: использование компрометирующей информации для создания отрицательного образа политика или государства; донесение до аудитории специально подобранных негативных сведений о том или ином явлении [Дементьева, 2014].

Использование массмедиа для активного информационно-психологического воздействия может оказаться даже эффективнее военных действий – влиять на мирное население и снижать боевой дух личного состава противника, вызывая у него отторжение боевых действий.

В 1948 году Совет безопасности США принимает решение, целью которого было только одно – ослабление СССР в политическом, военном и психологическом отношении [Брусницын, 2001]. Исследователи называют это началом «холодной войны», по их мнению, в этот период Госдепартамент США, ЦРУ и Агентство национальной безопасности вместе с газетами, журналами, радио и телевидением работали круглосуточно против Советского Союза.

Для достижения намеченных пропагандистских целей средства массовой информации, как правило, используются в трех направлениях:

— в борьбе против чужого мнения;

— уменьшении влияния этого мнения;

— передаче своей интерпретации.

Говоря о методах влияния на массовое сознание профессор Калифорнийского университета Г. Шиллер еще в 80-е годы ХХ столетия писал: «В Америке обработка и распространение информации полностью контролируются. Все делается просто: искажается объективность, и таким образом управляют сознанием людей» [Шиллер, 1980]. Довольно широко известно, что США и их союзники во время операции «Буря в пустыне» против Ирака использовали методы информационной войны. Они установили свои ретрансляторы на территории Саудовской Аравии для круглосуточного вещания радиостанции «Голос Америки» и Би-би-си. Командующий союзными силами для эффективности радиопропаганды распространил с помощью кочевников и авиации около 150 тысяч радио-транзисторов с изначально отрегулированными волнами. После завершения операции при опросе пленников выяснилось, что каждый четвертый из пяти иракских солдат слушал это радио. Также во время этой операции было вброшено на территорию Ирака более 30 млн. экземпляров пропагандистских листовок. Для выведения из строя средств электронной информации Ирака в первые дни войны здания радио и телевидения Ирака были обстреляны американскими ракетами. Везде, где происходят или назревают значительные перемены в обществе, американские радиостанции сеют сомнения, транслируют точку зрения, которая выгодна их правительству.

Ведущие державы мира создают свои собственные войска для ведения информационных войн. Ведь, какой бы смысл в это понятие не вкладывался, оно родилось в среде военных, и означает прежде всего борьбу. Владение эффективным информационным оружием и средствами защиты от него становится одним из главных условий обеспечения национальной безопасности в XXI веке.