Теоритеческие аспекты юридической лингвистики

Язык — одна из основных составляющих, способствующих образованию государства (а в некоторых случаях, по нашему мнению, и одна государствообразующих единиц). Кроме того, “сохранение единого языкового пространства –залог сохранения единства страны” –это один из важнейших этапов языковой политики, проводимой внутри страны, особенно в периоды обострения межнациональных отношений. Таким образом,язык входит (или должен входить) во взаимосвязь и взаимовлияние с государством в процессе его становления, развития и сохранения через правовое регулирование.

Язык выступает в качестве своеобразного “посредника” между государством и правом: он включен в область юридической техники, язык является средством написания и толкования нормативных правовых актов, является важным показателем уровня правовой культуры (объем правовых знаний находится в зависимости от степени владения естественным юридизированным языком).

Задачи, решаемые юридической лингвистикой, в связи с ее юридическим статусом можно определить следующим образом:

1) построение логически законченной системы понятий, лежащих в основе

юрислингвистики, изучение методов, общих для юридической лингвистики и

юридических дисциплин (академическая задача);

2) выработка новых и совершенствование используемых юрислингвистичес-ких категорий и понятий, разработка и совершенствование методов познания юридизированного языка (методологическая задача). Отметим, что практическая значимость решения данной задачи является, на наш взгляд, чрезвычайно важной. Так, до сих пор нет единой системы даже в таких, казалось бы, разработанных областях юриспруденции, как дефинирование юридических понятий и терминов, унификация нормативной  правовой терминологии ;

3) юридическая лингвистика важна для решения  политико правовых задач,

связанных в Кыргызстане в первую очередь с конфронтацией на национальной (национально-религиозной) почве. В настоящее время на первый план выходят задачи, связанные с правовой защитой статуса государственного и официального  языка.

 Добавим, что правовое разрешение конфликтов, возникших на религиозной, национальной почве, а также правовая оценка экстремистской деятельности практически невозможны без проведения лингвистической (психолингвистической) экспертизы.

 И здесь хотелось бы привести резюмирование  О.В.Барабаш(а) о случаях

 включения языка в сферу юридического функционирования.

Во-первых, язык выступает как средство законодательной деятельности. Без сомнения, «всеобщая история права свидетельствует, что слово следует рассматривать в качестве единственно возможного адекватного способа оформления правовых предписаний. В таком случае система научных знаний о слове открывает новые и весьма широкие перспективы для более глубокого познания существенных закономерностей развития и функционирования права в человеческом обществе».

Во-вторых, язык   является   средством   правоприменительной   деятельности:  в письменной форме он служит для составления различных юридических документов (судебные решения, договоры, протоколы и т.п.), а в устной форме представлен в речи адвоката, прокурора, судьи и др.

В-третьих, язык правовых документов, прежде всего законодательных актов, есть объект толкования в правоприменительной и правореализационной деятельности.

Кроме того, язык становится объектом правового регулирования, например, при рассмотрении текстов как предмета авторского права, при проведении экспертизы в сфере действия закона о защите чести, достоинства и деловой репутации личности, а также при законодательном закреплении статуса языка (государственного, официального, языка межнационального общения и т.д.).

Таким образом, сферы, в которых язык и право тесно переплетены, являются значимыми в государственном, социальном, личностном отношении и требуют специального изучения, выработки особой методологии, учитывающей взаимовлияние естественно-языковых, юридико-лингвистических и собственно правовых процессов и явлений. Поиск подобной методологии с целью решения проблем, возникающих на стыке языка и права, является основной перспективной задачей юрислингвистики.

Одна из ключевых проблем лингвистики, которая естественным образом становится фундаментальной для юрислингвистики, — проблема сомой природы языка его слов (имен), которая формулируется в древнем философском споре о том, как возникают имена: по природе или по установлению. Совершенно очевидно (об этом явственно свидетельствуют многие работы правоведов, касающихся юридического аспекта языка), что юристы склонны видеть в языке только сторону “по установлению” и именно на ней основывать свою законотворческую и правоприменительную деятельность в связи с языком и речью. Все, что касается природно-стихийной стороны не замечается ими, значимость этой стороны недооценивается, а известный постулат Ф. де Соссюра, непреложный для лингвистов (“из всех общественных установлений язык оставляет наименьшее поле для инициативы”) просто не воспринимается. В сознании большинства юристов-законодателей язык есть “рукотворный феномен”, регламентирующая деятельность юристов есть вид такой же “рукотворной” деятельности, направленной на его “улучшению” (что, разумеется, отчасти справедливо; вопрос, лишь в том, каково соотношение “частей” в разных участках языка). Возможно, именно поэтому в праве до сих пор нет понятия языковой экологии, предполагающего защиту языка как некоего самостоятельного, хотя и пассивного, субъекта права, нуждающегося в защите, подобно природным явлениям: чистому воздуху и рекам, животным и т.п.

Подобным же образом складывается ситуация в сложнейшем вопросе о сущности языка. Его представляют логико-рационалистическое (материалистическое в своей основе) направление философии, логики и лингвистики (язык — средство выражения мысли) и романтическое видение языка, исходящее из идеи, что язык есть орган, образующий мысль, возникновение мысли неотделимо от языка (он ее внутренняя, а не внешняя форма). Понятно, что право, основанное на логике, видит лишь первую сторону языка, но это лишь одна сторона его сущности. Язык в такой же мере рационален, как и иррационален, так же детерминируется категориями логического познания мира, как и чувственного (см. об этом еще раз: [Гаспаров, 1996]), регламентировать же его, имея в виду только одну ипостась языка, значит создавать законы, изначально имеющие ограниченный диапазон действия. Это же самое можно сказать о диалектических антиномиях дискретного и непрерывного, творчески-динамического и консервативно-статического начал языка: лишь лингвист (и юрислингвист, в частности) может достойно отстаивать в законотворческой и правоприменительной деятельности первые из названных членов, составляющих внутреннюю сущность жизнедеятельности естественных языков.

Таким образом, мы считаем, что методологическую специфику юрислингвистики в настоящее время определяет рассмотрение языко-правовых сферы и частных явлений, относящихся к ней, в аспекте важнейших лингвистических параметров, среди которых в первую очередь выделяются следующие пять: 1) “естественное (природное) — искусственное (рукотворное)”, 2) отражательное (по отношению к языку) — условное (по отношению к языку), 3) “стихийно-чувственное — рационально-логическое”, 4) “консервативно-статическое — творчески-динамическое”, 5) “непрерывное — дискретное”.

К смежным, прикладным и частным аспектам юрислингвистики мы относим использование юридического материала, именно материала, а не предмета исследования — терминов, норм, текстов и т.п. — в научно-лингвистических целях (таковы, например, работы указанные в кн.: [Ивакина, 1997, с.308-310], см. также [Жельвис, 1988; 1992; Роман, 1998]). Прикладной характер носят многочисленные рекомендации и учебные пособия по культуре русской речи (см., например: [Бойко, 1996; Губаева, 1990; 1995; Сергеич, 1988]), практическая значимость которых очевидна: в юриспруденции слишком большую роль играют лингвистические аспекты; это касается законодательной техники и техники понимания и толкования законов, построения судебных речей и оформления разного рода юридических документов [Леонтьев и др., 1977; Пищальникова, 1998; Калинина, 1997 и др].

Прикладное направление “юриспруденция для лингвистики” изучает, какие аспекты языкового бытования имеют выход в юриспруденцию, что последняя может дать лингвистике, например, при решении проблем защиты литературной нормы от засилия грубопросторечной и иноязычной лексики в СМИ.

Лингвоюристика, как уже сказано выше занимается лингвистическими аспектами права, и потому является разделом юриспруденции. Если юрислингвистика говорит, каким образом используется в том или ином правовом документе или судебном процессе, то “лингвоюристы” решают вопрос о том, как подвести эти случаи к существующему законодательству или судебной практике (ср.: [Лебедева, 1998] ).

Например, юрислингвисты на основе лингвистических данных разрабатывают шкалу инвективности лексики, осуществляют их перевод на эту шкалу, но непосредственную юридическую квалификацию тех или иных рубрик на этой шкале осуществляют лингвоюристы, соотнося их с законом о защите чести и достоинства граждан. Юрислингвистика толкует тексты закона через соотнесение их с естественным языком, для лингвоюристов такое соотнесение тоже предполагается, но главный способ толкования для них — специально-юридический [Алексеев, 1982, с. 365].

С позиций лингвистики первый аспект может быть назван юридическим аспектом языка, в этом аспекте предметом юрислингвистики являются процессы, ведущие к юридизации языка и отношений людей по поводу языка; еще раз подчеркнем: предпосылки и возможности которой юридизации языка (и социальных отношений между носителями языка) вытекают из самого языка и определяются им — его собственными особенностями, законами и нормами; второй — металингвистическим аспектом юридического языка, его онтологической базой является юридический язык.

В первом аспекте язык, носители языка — субъекты и объекты права, во втором аспекте язык представлен как средство, с одной стороны, создания и понимания закона (законотворческая и интерпретационная функции естественного языка в юридической сфере) и, с другой стороны, — применения закона, где язык — предмет (или средство) экспертизы (лингвоэкспертная функция практического знания языка и теоретических знаний о языке, требующих обращения к специальной лингвистической компетенции).

Юридического аспекта языка в отечественной лингвистике явственно обнаруживает себя на разных фонах. Наиболее значимы из них следующие три.

Первый — очевидная социальная, политическая и коммуникативно-языковая актуальность теоретического и практического характера; она проявляется, в частности, в социальной заявке на разработку юрислингвистических вопросов в юриспруденции, средствах массовой информации, некоторых сферах политики.

Значимость юридического аспекта языка имеет как универсальный, так и конкретно-исторический характер. Языковое общение — одна из форм социального взаимодействия, носящего нередко конфликтный характер, неизбежно рождает потребность его “юридизации”.

В самом языке во многих его сферах всегда существовала тенденция к регламентации, в результате которой стихийная нормативность, как правило, сменяется кодификацией, сначала рекомендательной, а затем и более жесткой. Так, например, было с русской орфографией.

Она пережила этапы стихийности, которая развилась до этапа жесткой регламентация на уровне орфографических кодексов, неоднократно сменявших друг друга, и, наконец, достигла этапа “юридического”, связанного с участием орфографии в реализации образовательного права в советском и постсоветском обществах (мы имеем в виду ее роль в разного рода экзаменах).

Стихийное регулирование по мере накопления и углубления конфликтных ситуаций все более стимулирует процессы собственно “юридизации” языка, отношений людей в связи с использованием языка и т.п., которые являются весьма специфическими и поэтому требующими от юриспруденции особого отношения.

Либерализация российской общественной жизни и особенно актуализация проблемы “права человека” породила массу конфликтов, и прежде в рамках закона о защите чести и достоинства личности, где роль языка и речи является нередко определяющей. Неразработанность лингвистических аспектов права является определенным стимулом увеличения их числа, с одной стороны, и стремления уклониться от обращения в суд с другой, что придает проблемам разработки лингвистических аспектов права обостренно социальный характер.

Не случайно, что первой отечественной работой, посвященной конкретно-практическим аспектам взаимодействия правоведения с лингвистикой, стала недавно вышедшая из печати в серии “Журналистика и закон” в издательстве “Права человека” книга [Понятие чести и достоинства, 1997], в которой проблема словесного оскорбления личности, представляемая в данной работе в лингвоюридическом аспекте, заняла центральное положение.

Вторым фоном является зарубежная юрислингвистика: в западноевропейской и американской литературе юридический аспект языка и лингвистический аспект права представлены более широко и разнообразно, особенно активно разрабатываются вопросы юридической герменевтики и логики (интерпретации, аргументации, лингвистической экспертизы и мн. др.). Полное и глубокое представление о зарубежной лингвоюристике (и отчасти — юрислингвистики) дает научно-аналитический обзор [Юридические понятия и язык права, 1986] (составитель С.В. Лёзов), в котором приводится большой библиографический список работ зарубежных авторов[5].

Третий фон — непосредственно юриспруденция, которая уже давно разрабатывает лингвистические аспекты права[6], и это само по себе делает необходимым постановку вопроса о теоретическом и практическом взаимодействии двух наук. Таким образом, мы видим две фундаментальные, взаимопереплетенные проблемы, лежащие в основании всех юрислингвистических исследований. Во-первых, это проблема соотношения языковых законов (норм, кодификаций и установлений и т.п.) с юридическими законами (нормами, установлениями и т.п.) на шкале юридизации. Ее полюсами являются стихийно-естественное и рационально-искусственное их начала. Во-вторых, проблема соотношения естественного и юридического языков, противопоставляемых в аспекте антиномии непосредственно-отражательного и условного — данные начала весьма специфично сопрягаются в юридическом языке.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *