Характеристика судебного процесса в северной части Древней Руси
Рассматривая судебный процесс в северной части Древней Руси, нужно отметить, что основными источниками знаний о нем в настоящее время являются Псковская и Новгородская судные грамоты. К сожалению, Новгородская судная грамота дошла до наших дней не в полном объеме, что отчасти усложняет изучение поставленного вопроса.
Судебный процесс в северной части Древней Руси так же, как и в Киевских землях, был состязательным.
Судебный процесс можно разделить на три стадии: установление сторон, производство суда и исполнение решения.
Судебный процесс по Псковской судной грамоте начинался с вызова ответчика в суд повесткой, которая, согласно статье 20 ПСГ, в данном документе носит название «позовница». При этом из той же статьи мы видим обязательное наличие послуха у истца, то есть лица, способного удостоверить, где истец в тот день «обедал или ночевал». Слова послуха должны были совпасть с показаниями истца.
Если ответчик не являлся на суд добровольно, то истец и пристав могли привести его силой. Если же ответчик начинал сопротивляться, «с оружием в руках и совершал смертоубийство, то подвергался ответственности как убийца».
Следует отметить, что в Новгороде существовали определенные особенности судебного процесса. Точнее, существовал своеобразный институт досудебного разбирательства. Костомаров в своем труде упоминает, что «спорящие стороны выбирали себе двух человек», которые, в соответствии со статьей 21 НСГ имели название «разказщиков». Основная функция этих лиц заключалась в примирении спорящих сторон. Они разбирали подробности спора и предлагали уладить его каким-либо образом до рассмотрения дела в суде. Если же им это удавалось, то истец и ответчик приходили к соглашению и дело не доходило до судебного разбирательства. В противном случае подробности спора рассматривал уже суд, состоявший, как правило, из десяти докладчиков.
Следует отметить, что и истец, и ответчик могли иметь пособников или стряпчих во время разбирательства дела, однако и здесь присутствовали определенные условия. Пособники могли быть лишь у определенной категории населения, например, у женщин, детей, стариков, глухих, слепых и т.п. Пособник не мог врываться на процесс без разрешения суда. Совершив это, он нес определенную ответственность в соответствии со статьей 58 ПСГ. Для того, чтобы наблюдать за действием установленных правил, при суде существовали подверники, или привратники – один человек со стороны города и другой – со стороны князя. Так же в их обязанности, как говорится в статье 59 ПСГ, входило не наказывать правового и не миловать виновного.
Хотелось бы отметить еще одну интересную деталь в судебном процессе Новгорода и Пскова. Обе стороны, как мы видим в статье 24 ПСГ, именовались истцами. Еще одним распространенным наименованием сторон было «сутяжники» (ст. 58 ПСГ).
Ни в одной из статей Псковской и Новгородской судной грамот не уточняются условия правоспособности лица. Напротив, как стороны в деле в документах упоминаются женщины (независимо от их статуса), дети и т.д. Таким образом можно сделать вывод о том, что подавать заявление в суд и быть ответчиком на суде мог практически любой житель Пскова и Новгорода.
В статьях Псковской судной грамоты так же, как и в статьях Новгородской, можно увидеть упоминания о различных способах доказывания. Среди них выделялись:
- Судебный поединок, или «поле»
- Показания свидетелей и старожилов
- Доски и грамоты (письменные доказательства)
- Крестное целование, или присяга
- Вещественные доказательства
Одним из самых интересных видов доказательств можно назвать, пожалуй, судебный поединок, который носит в ПСГ и НСГ название «поле». Этому доказательству на суде посвящено множество статей древнерусского источника права (ПСГ статьи 10-12, 16-18, 20, 21, 27, 36, 37, 119). Судебный поединок назначался в том случае, когда стороны упорно стояли на своем и не хотели приходить к согласию. Так, согласно статье 11 ПСГ, тот из тяжущихся, кто одолеет своего противника, вправе считаться победителем в деле.
Можно заметить из некоторых статей ПСГ, что судебный поединок являлся альтернативным способом доказывания на суде. Так, вторым видом доказательства могла стать «рота» — присяга. Выбор мог возникнуть при спорах о хранении имущества, о побоях и грабеже в том случае, если послух истца являлся «его соночлежником или соучастником обеда». Не могли решаться судебным поединком дела о закладе имущества.
При проведении судебных поединков в Пскове соблюдался определенный порядок.
Само «поле» — это состязание с послухом, что мы можем понять из статьи 21 ПСГ. Эта же статья говорит нам о том, что если ответчиком оказывался человек, не способный биться с послухом (престарелый, малолетний, поп или монах, нездоровый), то такое лицо могло выставить вместо себя наемного бойца. Вообще в Пскове существовало правило, что боец должен идти на бойца, а не боец – на не бойца. Единственное исключение составляла ситуация, когда на «поле» шла женщина против женщины. При таком раскладе выставить вместо себя наемного бойца ответчице запрещалось (ст. 119 ПСГ).
Проигравший судебный поединок считался проигравшим дело. Такое лицо должно было выплатить в пользу князя определенный штраф, а сторона, выигравшая поединок, могла брать с побежденного все то, в чем он вышел на бой.
Следующее доказательство, использовавшееся на суде, было показание свидетеля. Они использовались как по гражданским, так и по уголовным искам. Слова свидетеля должны были полностью совпасть с показанием истца или ответчика. Если этого не происходило, то на данные свидетельские показания переставали ссылаться на суде. То, что данный институт действительно существовал в северной части Древней Руси, видно из статьи 9 ПСГ. Так, в случае тяжбы о полевой земле, обрабатываемой ответчиком в течение нескольких лет, на суде должны были присутствовать свидетели (соседи) в количестве 4-5 человек.
Одним из самых часто упоминаемых видов доказательств являлась присяга, или крестное целование. В древнерусских источниках права она носила название «рота». Присяга могла выступать альтернативным доказательством «полю». Крестное целование упоминается во многих статьях ПСГ (статьи 16-18, 28-29, 41, 46, 55-56, 77-78, 90-91, 102, 105, 106, 116, 117).
Присягу следовало применять тяжущимся сторонам в спорах о хранении, закладе, заеме денег, найме на работу и т.д. Также «рота» применялась в случае, если ответчик покупал на рынке пропавшую вещь какого-либо лица. При таком раскладе ответчик должен был присягнуть в том, что он не являлся соучастником в воровстве данной вещи, а приобрел ее на рынке у продавца правомерным образом (ст. 46 ПСГ).
«Рота» использовалась и в том случае, если не находилось определенного количества свидетелей, способных доказать правомерность обладания лицом данным имуществом (ст. 55 – 56 ПСГ).
Присягу могли давать не только сами ответчики или истцы, но и лица, обладавшие судебными полномочиями. Так, например, из статьи 77 ПСГ следует, что «псковские судьи и пригородные посадники и старосты должны присягать в том же, что судить им справедливо».
Присяга применялась при наследовании платья, оставшегося после умершего родственника (ст.90-91 ПСГ).
В тяжбах между иноземцами о побоях и ограблениях дело также решалось присягой (ст. 105 ПСГ).
«В Новгороде, кроме целования креста в значении роты, истец и ответчик должны были перед началом дела целовать крест». Каждый целовал крест сам за себя, однако существовали и определенные исключения, когда дело касалось имущества женщин.
Еще одной разновидностью доказательств на суде являлись письменные доказательства. К их числу относились доски, записи, заклады и грамоты. В Псковской Судной Грамоте приведено достаточно много статей о случаях, в которых применялись данные доказательства. Так, письменные доказательства обычно использовались в тяжбах о земле (например, неудобной для обработки (ст. 10 ПСГ)), об отданном на хранение имуществе (ст. 14 ПСГ), о займе денег (ст. 29 ПСГ). Интересен тот факт, что родственники умершего человека могли «без заклада или записи искать друг на друге, но не на чужих людях» (ст. 15 ПСГ).
Для северной части Древнерусского государства были характерны такие виды наказаний, как:
- Смертная казнь
- Штрафы (продажа)
Смертная казнь назначалась лишь по небольшому кругу дел, и статей, посвященных этому виду наказания в источниках права Новгорода и Пскова немного.
К смертной казни преступника приговаривали, если он совершал кражу в Крому (Кремле), «где хранились казна, государственные акты и другие ценности», то есть за кражу казенного имущества. Также к казни приговаривались конокрады, поджигатели и лица, совершившие перевет, то есть государственную измену. Все это мы можем увидеть в тексте статьи 7 ПСГ.
Также в данном документе отмечается, что за совершение преступления в третий раз виновного тоже приговаривали к смертной казни, «подобно вору, совершившему кражу в Крому» (ст. 8 ПСГ).
В Псковской судной грамоте не указываются способы осуществления смертной казни.
Второй разновидностью наказаний были различные штрафы, которые выплачивались в пользу князя продажа (ст. 111 ПСГ), а также выплаты в пользу потерпевшего или его родственников. Обычно такие штрафы не превышали двух рублей. Данный вид наказания назначался большинством статей судных грамот.
Характеристика судебного процесса в южной части Древней Руси
Судебный процесс в эпоху Древней Руси носил состязательный, гласный характер, а само судопроизводство проходило в устной форме.
Если говорить о состязательном характере судопроизводства, то он выражался в том, что обычно во время судебного процесса присутствовали две стороны – истец и ответчик. Однако в ту пору обе стороны именовались истцами. И ответчик, и истец обладали в процессе судоговорения равными правами, а сам процесс больше напоминал своеобразный спор, который начинался по инициативе истца.
Гласность судопроизводства могло объяснить присутствие во время процесса членов семьи, родственников, друзей и других знакомых обеих сторон.
Следует также отметить, что для судопроизводства того периода в Древней Руси еще не характерно деление его на уголовное и гражданское, но то же самое можно сказать и о судебном процессе того времени в других странах. Однако нужно добавить, что в тот период времени на Руси могли существовать определенные действия процессуального характера.
Для южной части Древней Руси (Киевские земли) было характерно преобладание такого источника русского права, как Русская Правда. На основе данного правового источника мы можем сделать вывод о существовании в этой части страны таких видов досудебных действий, как свод, гонение следа и заклич.
Заклич можно назвать начальной стадией досудебного разбирательства. О закличе говорится в статьях 32 и 34 ПП Русской Правды. Согласно статье 34 можно предположить, что «к закличу прибегали при похищении холопов и вещей, имеющих определенные индивидуальные признаки».
Заклич производился обычно в людном месте, на торгу – вероятно, на торговой площади. Здесь можно было дать объявление о пропавшей вещи и описать ее определенные признаки, по которым данную вещь можно было бы опознать. Если вещь находилась после истечения установленного срока, то лицо, у которого она была обнаружена, признавалось ответчиком и должно было заплатить штраф (продажу) в размере трех гривен. То же правило распространялось и при похищении и укрывательстве холопа.
Если же вещь находилась до того, как истечет определенный законом срок, и лицо не давало достоверные показания о способе приобретения вещи, то прибегали к своду.
Что касается свода, то до сих пор многие ученые не пришли к единому мнению о его настоящей сущности. В исторической науке существует несколько различных взглядов на решение данной проблемы. Известный профессор и юрист Курдиновский В.И. выделяет четыре разных подхода к решению этого вопроса. Он говорит, что, по мнению одних исследователей, свод является начальной стадией судебного процесса, другие же утверждают, что свод – это очная ставка. Третьи считают, что это определенный порядок «процесса по татьбе», и, по мнению четвертых, свод является ничем иным, как порядком производства в делах о нарушении права собственности.
Русская Правда пространной редакции упоминает свод в нескольких статьях, а именно в 35, 36, 38 и 39.
Согласно мнению Юшкова С.В. «в некоторых случаях свод являлся чем-то средним между «предварительным» следствием и начальной стадией процесса».
Свод продолжался до тех пор, пока не обнаруживался настоящий преступник. Уже в статье 35 ПП Русской Правды отмечается, что истец не мог просто так забрать обнаруженную у другого лица украденную вещь. Вначале нужно отправить это лицо на свод.
Следует отметить, что, если «ответчиками будут являться члены одной с истцом городской общины, истец ведет дело сам до последней ссылки» (ст. 36 ПП). Если же свод будет выходить за ее пределы, то истец ведет свод до третьего человека, на которого впоследствии и возлагалась обязанность оплатить стоимость вещи истцу. Также такое лицо получало право продолжить свод до тех пор, пока не будет найден виновный.
Иначе проходил свод, когда дело касалось украденных холопов. Хоть данная категория лиц и приравнивалась к вещи, но по указаниям холопа можно было дойти до последнего ответчика. В остальном же касательно холопов свод был похож на свод, выходящий за пределы городской общины.
Гонение следа – еще одна досудебная стадия процесса, заключавшаяся в поиске следов преступника. В древнерусском государстве для подобных случаев не существовало специальных розыскных органов, поэтому гонение следа осуществляли сами потерпевшие, их родственники, друзья и другие заинтересованные жители общины. Так же могли привлекаться и жители соседних общин для беспристрастности проведения данной процедуры. О гонении следа упоминается лишь в одной, семьдесят седьмой статье Русской Правды пространной редакции.
Из приведенной выше статьи можно сделать вывод, что преступниками считались те лица, которые не смогли отвести от себя следа, не стали помогать в дальнейшем поиске преступника или начали отбиваться. В таком случае, данное лицо считалось преступником и обязано было заплатить в пользу потерпевшего вознаграждение и штраф (продажу) в пользу князя.
Однако не следует исключать случаев, когда гонение следа выходило на пустырь или на большую торговую дорогу, где дальнейшие поиски преступника продолжать было бессмысленно и невозможно. В таком случае не уплачивалась ни цена украденного, ни продажа в пользу князя.
Ни гонение следа, ни свод не считались доказательствами на суде. ПО мнению Юшкова С.В. «они только давали основание к привлечению виновного в краже к ответственности».
В судебном процессе существовали различные виды доказательств, среди них:
1) Вещественные доказательства, или поличное
2) Целование креста, или присяга
3) Божий суд, или ордалии. Самыми известными на сегодняшний день ордалиями являлись испытание железом и испытание водой.
4) Внешний вид потерпевшего — то есть наличие на теле лица ушибов, ссадин, порезов и других возможных повреждений (ст. 29 ПП)
5) Показания свидетелей. Свидетели на судебном процессе делились на видоков и послухов. Можно предположить, что видоками называли самих очевидцев преступления, в то время как послухи – это, скорее, свидетели доброй славы, лица, которые могли дать личностную характеристику одной из сторон. Также на суде могли присутствовать и поручители.
Присяга, или целование креста, упоминается в нескольких статьях Русской Правды, а именно в статьях 22, 31, 49, 115, 118 пространной редакции.
Во времена Русской Правды присяга в киевских землях носило название «роты» и, судя по количеству упоминаний в статьях, была довольно распространённым видом доказательств. Выделяли два вида присяги: очистительная и дополнительная. Дополнительная присяга использовалась как дополнение к другим доказательствам, очистительная – когда других доказательств больше не было.
Рота упоминается при передаче кому-либо имущества на хранение (ст.49 ПП), т.к. эта операция не требовала присутствия свидетелей, и считалось, что «ответчик добро делал хозяину, что хранил его имущество».
Также присяга использовалась при покупке по незнанию чужого холопа.
Ордалии, или суды божьи, также являются хорошо известными на Руси видами доказательств и упоминаются в Русской Правде. Основными известными в наши дни ордалиями являлись испытания железом и испытания водой. Некоторые исследователи данного вопроса также приходят к выводу, что еще одной разновидностью суда божьего было «поле» — судебный поединок. Однако в Русской Правде он не упоминается. Но данный вид доказательств был распространён в других русских землях в это же время, что дает основание предполагать его существование и в южной части Древней Руси.
Одним из основных видов доказательств был и внешний вид потерпевшего. Внешние признаки упоминаются в статье 29 ПП Русской Правды. К ним можно отнести побои, кровоподтеки, синие и бурые пятна на лице и теле и другие видимые увечья. Если такое лицо приходило на суд (княжеский двор), то ему не требовалось наличие свидетелей.
По Русской Правде существовало два вида свидетелей: послухи и видоки.
Согласно Юшкову С.В. «послухи не очевидцы, не свидетели факта, а свидетели доброй славы». Послухи упоминаются в нескольких статьях. Существует мнение, что послухи только давали личностную характеристику одной из сторон, доказывая, что на ее слова можно ссылаться и им можно верить. «Послух уже не тот, кто говорит о том, что слышал» — утверждает Дювернуа.
Послухами не могли выступать холопы, т.к. они были несвободны и, следовательно, были объектами права. В редких случаях послухом мог стать закуп.
Видоки же, по сравнению с послухами, были настоящими очевидцами событий и могли рассказать только то, что видели своими глазами.
Система наказаний в Древней Руси по Русской Правде считается достаточно простой. Самым страшным на тот момент наказанием является «поток и разграбление», то есть конфискация имущества и обращение в холопство, назначавшаяся при убийстве в разбое (ст. 7 ПП), конокрадство (ст. 35 ПП) и поджог (ст. 83 ПП).
Достаточно часто в Русской Правде в качестве наказания упоминаются различные виды штрафов. Среди них: вира и продажа.
Продажа – это штраф, назначавшийся за совершенное преступление и выплачиваемый в пользу князя.
Вира – это штраф, который должен был выплачиваться в княжескую казну за убийство. Вира могла быть одинарной (например, за убийство простого человека) или двойной (например, за убийство привилегированного лица). Таким образом, здесь можно увидеть, что наказание напрямую зависело от положения лица в социальной иерархии. Также существовала и «повальная», или «дикая» вира, выплачивать которую должна была вся община.
В первой статье Русской Правды упоминается кровная месть, уже во второй статье этого же источника замененная крупным штрафом.
О смертной казни в Русской Правде не упоминается, вероятно, по причине влияния православной христианской церкви, которая в принципе выступала против смертной казни.
