Практические особенности реализации правовых положений в процессе разрешения споров

Скачать текст в WORD

Проблемные вопросы реализации механизма решения международных споров по договору до энергетической хартии

В конце ХХ — начале XXI в. необходимость международно-правового регулирования энергетических отношений приобрела значительную актуальность. Один из выходов юристы-международники видели в создании многостороннего международного договора, который бы комплексно регулировал вопросы международных энергетических видно  сын. Таким документом стал Договор к Энергетической Хартии (ДЭХ) как основной документ процесса Европейской Энергетической Хартии. Круг вопросов, которые охватывают положение ДЭХ, можно разбить на пять основ  них направлений: защита и содействие инвестициям, торговля энергетическими материалами и продуктами, транзит энергоресурсов, защита окружающей среды и повышение энергоэффективности. Такая сложность предмета правового регулирования обусловила то, что механизм разрешения споров был создан на основе закрепления отдельных средств разрешения споров, которые могли бы возникнуть по тем или иным вопросам реализации ДЭХ, за каждым из указанных выше направлений. Такой подход достаточно инновационным для современного международного права и почти единственный его аналог можно найти в Соглашении НАФТА. В то же время именно эта инновационность стала причиной определенных проблемных вопросов реализации этого механизма.

В общем механизм решения международных споров по ДЭХ можно разделить на средства решения межгосударственных споров и способы решения инвестиционных споров. Первые в свою очередь подразделяются на следующие виды: общие средства разрешения споров между государствами; решение транзитных споров; решения споров связанных с торговлей положениями и связанных с торговлей инвестиционными мероприятиями; решения споров по конкуренции; решения споров по охране окружающей среды и элементы решения по  налоговых вопросов. Последние применяются как в отношении средств разрешения споров между государствами, так и к средствам разрешения инвестиционных споров. Все они составляют единый механизм решения международных споров по ДЭХ. Причем, средства решения международных споров по ДЭХ составляют именно «механизм» решения международных споров, а не «систему», поскольку указанные средства находятся не в иерархической зависимости (что характерно для системы), а связаны между собой четким разграничением их юрисдикции, то есть сфер, где они могут быть применены, что и обеспечивает их комплексность.

Предмет общих средств решения межгосударственных споров является более широким, чем другие системы разрешения споров по ДЭХ, в частности, средства решения инвестиционных споров, и охватывает практически все вопросы, регулируются ДЭХ. В соответствии со ст. 27 ДЭХ предметом применения общих средств решения межгосударственных споров может быть применение и толкование положений ДЭХ. Споры между государствами, в соответствии со ст. 27 ДЭХ «Разрешение споров между договаривающимися сторонами», должны регулироваться путем переговоров через обычные дипломатические каналы. Если в течение разумного срока не удалось урегулировать спор указанным способом и если между сторонами не было согласовано иное, сторона может инициировать процедуру арбитражного производства и приступить к созданию арбитража ad hoc, который, если сторонами не установлено иное, действует в соответствии с регламентом ЮНСИТРАЛ, с местом пребывания в Гааге. Некоторые исследователи справедливо отмечают целесообразность включения именно временного ограничения попыток урегулирования спора путем переговоров, поскольку невозможно предусмотреть в международном договоре прекращения этой стадии другим путем. В то же время можно бы было целесообразным указывать четкой период времени, в течение которого стороны должны попытаться урегулировать спор путем переговоров, поскольку ссылка на «разумный срок» довольно расплывчатым, что может привести к злоупотреблениям со стороны государств, участников возможного спора. По нашему мнению, под «умным термином» можно считать период времени, достаточный для предъявления претензий о нарушении положений ДЭХ и получения ответа об их отклонении или принятии.

Отдельно следует напомнить, что при определенных обстоятельствах споры между частными компаниями и государствами по ДЭХ могут перерасти в споры между государствами. Иными словами, речь идет о суброгацию. В соответствии со ст. 15 ДЭХ государства обязаны признавать права по инвестициям за другим государством или его органом в результате по  ступки правом, которая возникает в результате возмещения убытков или по гарантии, что выплачивается таким государством инвестору. Получение такого возмещения или платежей по страхованию или поручительством, или возможность получения таких денег в будущем, не может служить основанием для «защиты, встречного иска, права на зачет требований» для государства, где были совершены инвестиции в случае разрешения споров между инвестором и таким государством в соответствии с процедурами, которые содержатся в ДЭХ. То есть, другими словами, возможна ситуация, когда инвестор уступает свои права по инвестиции государству своего происхождения в обмен на компенсацию, таким образом все права на такой инвестиции перейдут соответствующем государстве. В то же время остается открытым вопрос о том, какие системы разрешения споров будут применены между государствами в такой ситуации – средства ст. 26 (разрешения инвестиционных споров) или средства ст. 27 (общая процедура решения межгосударственных споров) ДЭХ. Причем обе позиции имеют свою аргументацию в поддержку. Так, позиция о том, что такие споры должны решаться в соответствии с процедурами урегулирования межгосударственных споров, базируется на той идее, что смысл суброгации заключается в переводе инвестиционных отношений с уровня инвестор-государство на межгосударственный уровень. Соответствен  о, любые споры относительно таких инвестиций могут решатся на межгосударственном уровне. В то же время сторонники второго подхода стоят на позиции, что в этой ситуации решающим предмет инвестиционных правоотношений, который является частноправовых, и соответственно такие споры должны рассматриваться в рамках процедур разрешения инвестиционных споров, поскольку в этом случае государство происхождения инвестора выступает в роли частного лица – участника инвестиционных отношений.

Необходимо отметить, что некоторые виды споров между государствами выведены из сферы общих средств решения межгосударственных споров по ДЭХ. Прежде всего, это касается споров относительно конкуренции и ох ни окружающей среды (ст. 6 и 19 ДЭХ, соответственно). Возможными причинами этого является нежелание государств, чтобы ДЭХ использовался как средство воздействия на экологическую политику государств-участников. То же можно сказать и о конкурентные положение – государства не захотели создания единого международного над  национального механизма решения антимонопольных споров. Кроме того, на основании ст. 27 из общих средств разрешения международных споров исключены вопросы о связанных с торговлей инвестиционных мероприятий (ст. 5 ДЭХ) и связанных с торговлей вопросов (ст. 29 ДЭХ).

Следует отметить, что несмотря на направленность торговых положений ДЭХ на частных лиц и для их пользы, такие лица не имеют прямого доступа к международным средствам разрешения споров для защиты прав, предоставляемых им по ДЭХ в части торговых положений. Учитывая то, что соответствующая процедура была заимствована из Системы ГАТТ / ВТО, имеется в виду, что эта защита будет осуществляться государствами, из которых происходят частные лица-жалобщики. Бесспорно, это реализуется, если в законодательстве такого государства закреплена обязанность поддерживать жалобы своих граждан или юридических лиц в международных судебных ус  и нового для защиты их прав, например Регламент торговых барьеров Европейского Союза. В то же время это не так в отношении государств, в законодательстве которых такая обязанность не прописан.

Указанная система решения споров и споров по связанным с торговлей инвестиционным мерам практически полностью воспроизводит аналогичные процедуры ГАТТ / ВТО и фактически составляет квазиарбитражную систему решения межгосударственных споров. Однако необходимость фактически повторного рассмотрения дела в случае отказа государства-нарушителя добровольно выполнить решение комиссии экспертов (органа, рассматривающего спор по существу) и отсутствие возможности пострадавшей государством автоматически применять адекватные меры в этом случае против государства-нарушителя значительно усложняет воплощение в жизнь этого средства решения межгосударственных споров по ДЭХ. Более целесообразным было бы уполномочить комиссию экспертов принимать решение относительно объема возможного приостановления действия соответствующих положений ДЭХ пострадавшей государством против государства-нарушителя при первом рассмотрении дела по существу.

Как уже было отмечено выше, ДЭХ отдельно выделяет средства решения транзитных споров. Процедура урегулирования транзитных споров, определена в п. 7 ст. 7 ДЭХ, применяется после исчерпания всех возможных процедур разрешения споров, предварительно согласованных между государствами-участниками или субъектами, являющихся сторонами спора. Иными словами, если есть действующее арбитраже между сторона  мы, то сначала должны быть применены эти средства. Считаем справедливым позицию некоторых исследователей, что вы  черпания средств решения таких споров в национальных судах (что закреплено в законодательстве большинства стран), не является предпосылкой обращения к процедурам посредничества, закрепленных ст. 7 ДЭХ, поскольку в этом случае юрисдикция национальных судов не является «согласованной» между сторонами.

Особенность ДЭХ, что отличает его от других международных договоров, является разработанная система разрешения споров по поводу нарушения его инвестиционных положений.

Статья 10 ДЭХ содержит положения, которое составляет основу возможности инвестора по обращению по решению споров, содержащиеся в ДЭХ – государства-участники обязаны «соблюдать все обстоятельства, которые они приняли по отношению к инвестору или инвестиции инвестора любой другой договаривающейся стороны». Некоторые исследователи указывают, что на основании этого положения практически любые договоры между инвестором и государством (в том числе купли-продажи, предоставления услуг и т.д.) могут быть предметом инвестиционного арбитража на основании ст. 26 ДЭХ. Эта позиция основана на том, что положение последнего предложения ч. 1 ст. 10 ДЭХ ссылается на обязательства по инвестора или инвестиции инвестора. Таким образом, мало того, что это положение разделяет обязательства государства перед инвестором и инвестицией, согласно ч. 6 ст. 1 ДЭХ под инвестицией также понимается «право требования денег и право требования исполнения обязательств по контракту, который имеет экономическую ценность и связано с инвестициями».

По нашему мнению, для понимания этого пункта значение имеет именно ссылки на обязательства, связанные с инвестицией. В этом же контексте должны пониматься другие обязательства перед инвестором, то есть, только те, которые связаны с инвестициями. Иными словами, любой контракт с инвестицией или инвестором может стать предметом средств урегулирования инвестиционных споров, но только то, что связано с инвестициями, причем эта связь должна быть настолько существенным, что реализация или дальнейшее существование инвестиции находятся под существенным угрозой вследствие не- реализации государством своих обязательств по такому контракту. Скорее всего это положение следует рассматривать как своеобразное «стабилизационная положения», не позволяет государствам разрывать или отказываться от своих до  договорных обязательств, ссылаясь на свой суверенитет. Причем такие обязательства могут содержатся в двустороннем договоре, но и в односторонних заявлениях государства, на которые возлагается инвестор (законодательство, пред инвестиционная документация и т.д.). Однако, согласно указанного положения ст. 10 ДЭХ, под действие международных арбитражей, предусмотренных ст. 26 ДЭХ, подпадают обязательства государств с инвесторами, которые традиционно относятся к национальному праву и по которым, в случае отсутствия такого положения и соответствующих договоренностей об арбитраже в отдельном соглашении, не было бы возможности защиты прав инвесторов что  к этим договорам с помощью международных средств адьюдикации. Речь идет прежде всего о лицензионных договоров. Отдельно следует отметить, что в соответствии с ч. 3 ст. 22 ДЭХ, если государство создает субъект с норматив  ними, административными или иными властными полномочиями, то она отвечает за его действия, в том числе, в рамках механизмов разрешения споров, предусмотренных ДЭХ.

Способы решения споров

Относительно способов решения споров между инвесторами и государствами, прежде всего, следует отметить, что средства, предусмотренные ДЭХ, могут применяться только в отношении инвестиций, которые находятся на пост инвестиционной стадии. Вывод, что арбитражные средства в. 26 применяются по пост инвестиционной стадии, выходит потому, что ст. 26 обращается только к понятиям инвестор и инвестиции. Кроме того, часть 3 ДЭХ НЕ возложили  дает конкретных обязательств участников ДЭХ по инвестициям на пред инвестиционной стадии. Таким образом, вопросы защиты инвестиций на пред инвестиционной стадии могут быть предметом урегулирования лишь средствами, предусмотренными ст. 27 ДЭХ.

В соответствии со ст. 26 ДЭХ, инвестор имеет право по собственной инициативе обратиться за защитой своих интересов в одной из таких юрисдикций: национальные суды государства-места инвестиций; в любой применяется ванной предварительно согласованной процедуры урегулирования спора; урегулирования спора в соответствии с Конвенцией об урегулировании инвестиционных споров между государствами и лицами других государств 1965 (юрисдикция Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (ИКСИД); дополнительные средства ИКСИД от 1978 (применяются, если одно из государств (инвестора или места осуществления инвестиций) не является участником Конвенции ИКСИД); разрешения спора арбитражем в соответствии с регламентом ЮНСИТРАЛ; разрешения спора в Арбитражном институте Международной торговой палаты в Стокгольме.

Таким образом, формулировка ст. 26 ДЭХ не оставляет сомнений относительно места национальных судов в решении инвестиционных споров – они могут рассматриваться лишь как одно из средств урегулирования инвестиционных споров, доступных инвестору, и никоим или  ном не могут быть предварительной обязательной стадией разрешения инвестиционных споров, исчерпания средств которые является предпосылкой для обращения в международные средств адьюдикации.

Еще одним вопросом, связанным с местом национальных судов в системе средств решения инвестиционных споров по ДЭХ, является вопрос о том, может ли инвестор отказаться от международного инвестиционного арбитража, предусмотренного ст. 26 ДЭХ. Ведь возможна ситуация, когда при проведении переговоров между инвестором и государством относительно будущей инвестиции одним из пунктов такого документа предусматривается отказ от международного инвестиционного арбитража или передача возможных споров относительно инвестиций в компетенции национальных судов. В этом контексте следует также напомнить положения пункта (3) (b) (i) ст. 26 ДЭХ, согласно которому государства, перечисленные в Приложении ОО, не предоставили своей безусловной согласия на передачу спора в международного арбитража в соответствии со ст. 26, если инвестор ранее передал спор на рассмотрение в соответствии с подпунктами 2 (а) и 2 (b) ст. 26 ДЭХ (в национальные суды или другое согласованного средства). Такие государства-участники обязаны предоставить документ о своей практике в этом вопросе вместе с передачей ратификации, акта о принятии или утверждении. Таких государств 23 плюс Европейские сообщества. Положения этого пункта интересные с той точки зрения, что задают вопрос, как надо понимать фразу «передал спор» – как фактическое обращение к любому средства урегулирования споров, или закрепления такой возможности в любом согласованном сторонами документе. На мой взгляд, именно включением этого пункта в текст ДЭХ участники переговоров предусмотрели возможность, что спор между инвестором и государством будет передан национальным судам или другим согласованным процедурам. Соответственно, по отношению к тем государствам, которые не обнаружили ба  ние быть включены в Приложение ОО, отсутствует возможность отказа инвестора от средств международной адьюдикации, предусмотренных ст. 26 ДЭХ. В то же время применение этого положения ставит еще одно вопрос, а именно: для применения этого положения спор должен быть идентичным, то есть спор, который был передан в национальные суды или иных согласованных между государством и инвестором средств разрешения споров, и спор, который был передан в международный инвестиционный арбитраж в порядке п. 4 ст. 26 ДЭХ. В то же время, определение этой идентичности является проблематичным, поскольку современное международное право не содержит критериев этого. Единственным выходом из этого является, на наш взгляд, применение положений национального за  законодательства по гражданскому процессу по этому вопросу.

На мой взгляд, эти критерии являются вполне приемлемыми для определения тождества дел в международном инвестиционном арбитраже.

Еще одним недостатком, который может возникнуть в связи с возможностью обращения инвестора к национальным судам и международным средствам адьюдикации, ситуация, если инвестор начнет производство по по движению инвестиционных обязательств государством в национальных судах такого государства или иной согласованной с и кой государством институты, а затем, до или после окончательного решения, обратится к международным средств адьюдикации, предусмотренных ч. 4 ст. 26 ДЭХ. Фактически эта ситуация может привести к наличию параллельных производств, которые могут вынести несовпадающие или даже противоречивые решения.

В соответствии со ст. 26 все споры должны рассматриваться на основании ДЭХ и «применяемых правил и принципов международного права». Кроме того, ст. 10 ДЭХ предусматривает, что к инвестициям не может применяться менее благоприятный режим, чем предусмотренный международным правом, включая договорные обязательства. И кем образом, ДЭХ не предусматривает возможности применения какого-либо национального законодательства при разрешении споров, возникших в связи с ДЭХ. В то же время обойти применение национального права при решении инвестиционных споров нельзя считать возможным ввиду природы инвестиционных отношений, в частности, когда в инвестиционном договоре инвестора и государства есть прямая ссылка на применимое право. Кроме того, из средств, предусмотренных ст. 26 три предусматривают возможность применения национального права – ИКСИД, Дополнительное средство ИКСИД и Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ. На наш взгляд, выходом из этого является следование уже существующей практике Постоянной палаты международного правосудия и реализации механизмов разрешения споров в системе ГАТТ / ВТО по применению национального права. Например, Апелляционный орган ВТО последовал решение Постоянной палаты международного правосудия по делу «Польской Верхней Силезии» и заявил, что третейские группы не должны толковать национальное законодательство как таковое, но мо гут исследовать национальное законодательство с целью установления, выполняет государство-член ВТО свои обязательства по Договору ВТО. То есть, арбитражные суды, основанные на основании ст. 26 ДЭХ, могут не применять национальное право государств, но принимать его во внимание при рассмотрении выполнения государствами своих обязательств по ч. 3 ДЭХ, при этом, в случае разногласий и сомнений, преимущество будет иметь международное право и по Положения ДЭХ и решения будет выноситься именно на его основании.

Средства решения международных споров, указанные в ДЭХ, составляют согласованный механизм разрешения споров в сфере международно-правовых отношений в области энергетики. Несмотря на то, что средства решения международных споров между государствами, предусмотренные ДЭХ, создают единый механизм разрешения споров, выше указанное подтверждает вероятность возникновения ситуаций пересечения и конкурирования указанных средств. Это может затруднять и замедлять разрешения споров между участниками международных энергетических отношений. Кроме того, формулировка международных энергетических правоотношений как предмета регулирования ДЭХ, является, как указано выше, настолько широким, что позволяет применять средства разрешения споров, перед виденные ДЭХ, даже к отношениям, которые непосредственно не относятся к энергетической сфере, прежде всего, это относится к средствам решения инвестиционных споров. Эта проблема довольно остро, так как может привести к злоупотреблениям со стороны субъектов указанных правоотношений. Единственной возможностью для внесения ясности в обозначенные вопросы реализации механизма решения международных споров по ДЭХ появление решений по результатам Разрешения международных споров с их применением, которые разъясняли те или иные положения ДЭХ. В то же время, несмотря на определенные недостатки и противоречивости в нормативном закреплении механизма решения международных споров по ДЭХ, влияние этого механизма еще полностью не реализован и он несомненно будет иметь существенное влияние на дальнейшее развитие правовых средств разрешения международных споров и международного права вообще.

Скачать текст в WORD

Заключение

Итак, международное энергетическое право является новым явлением в современном международном праве. Оно представляет собой систему принципов и норм, регулирующих межгосударственные отношения по использованию, торговли, транзита, поставки энергетических ресурсов. Международное энергетическое право имеет свои принципы, среди которых главное место занимает принцип постоянного суверенитета над природными ресурсами, источники, главным из которых является Договор к Энергетической Хартии. В целом, международное энергетическое право является новым явлением современного МП, которое удовлетворяет всем критериям выделения области международного права.

Становление международных судебных учреждений и международного арбитража непосредственно связано с историческим развитием мирных средств разрешения международных споров. В зарубежной научной литературе принято обобщенно ссылаться на эти средства урегулирования споров как на международные средства адьюдикации. Их характерные особенности, позволяющие выделить международные средства адьюдикации среди других мирных средств разрешения международных споров. Исследования показывают, что эти особенности не возникли одновременно, а формировались постепенно, становясь признаками, выделяющими международные средства адьюдикации среди других мирных средств разрешения международных споров. Вообще, одним из первых мирных средств урегулирования международных споров был именно международный арбитраж, который создавался для решения конкретного спора и который был начальной формой адьюдикации в международных отношениях. Фактически это прототип современного арбитража ad-hoc, о существовании которого свидетельствуют многочисленные примеры его применения в древние и античные времена. Постепенно международный арбитраж стал все чаще упоминаться в международных договорах как средство решения международных споров по поводу их предмета, а сама суть арбитража как средства решения международных споров в некоторых случаях трансформировалось в новый вид международных средств адьюдикации – постоянно действующие судебные учреждения. Последние впоследствии начали создаваться при международных организациях, которые только начали возникать. В то же время юрисдикция как арбитражей, так и постоянно действующих международных судебных учреждений оставалась специализированной. Поэтому следующим этапом развития международных средств адьюдикации стало создание универсальных международных судебных учреждений, универсальность которых изначально заключалась не в количестве государств участников которые могли обратиться к таким судов, а в их универсальном предмете юрисдикции. Одной из таких первых учреждений стала Постоянная палата международного правосудия Лиги наций, которая впоследствии трансформировалась в Международный суд ООН. Последний, в свою очередь, стал классической универсальной судебной учреждением, имеющим не только универсальный предмет юрисдикции, но и большое количество государств — участников. Фактически указанные тенденции стали основой дальнейшего развития международных средств адьюдикации, хотя это не означает, что не возникали новые свойства международных средств адьюдикации. Так, еще одной тенденцией, которая начала зарождаться в XIX столетии и получила дальнейшее развитие в ХХ веке, было формирование ограниченного доступа индивидов к международным средств адьюдикации. Однако в основном такой допуск был опосредованный – через обращение государств от имени своих граждан. Наиболее активное становление индивидов как субъектов международных средств адьюдикации происходило в международных уголовных судах, международных судах по защите прав человека и судах интеграционных объединений, а также в адьюдикацийних органах в сфере международных экономических отношений. Именно благодаря роли частных лиц развитие международных средств адьюдикации в четырех указанных сферах международных отношений стал одной из составляющих процесса становления международных средств адьюдикации вообще как основного средства мирного урегулирования международных споров в современном международном праве. В течение длительного периода времени защиту интересов частных лиц в международных экономических отношениях осуществлялся государствами в средствах адьюдикации в порядке дипломатической защиты. Неэффективность этой системы, о чем свидетельствует незначительное количество обращений к таким средствам, способствовала развитию нового типа адьюдикацийних органов, в которых участие частных лиц была бы более существенной, а именно системы разрешения международных споров в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле / Всемирной торговле (ГАТТ / ВТО), которая предоставила опосредованный допуск частным лицам к средствам разрешения споров. При всей прогрессивности системы разрешения споров в ГАТТ / ВТО формально только государства оставались участниками урегулирования международных споров на ее основе, хотя частные лица, чьи права были нарушены, получили существенные средства воздействия на такие государства. Наряду с этим в международном экономическом праве сложилась система решения международных споров с непосредственным доступом к ней частных лиц. Речь идет о средствах решения международных инвестиционных споров, основным из которых по праву считается Международный центр по урегулированию инвестиционных споров (ИКСИД) – международный арбитражный орган, деятельность которого подобна Постоянной палаты третейского правосудия и специально посвящена решению инвестиционных споров между инвесторами и государствами. Создание ИКСИД стало результатом длительного процесса становления допуска частных лиц международных средств адьюдикации как общей тенденции международного права ХХ века по расширению круга субъектов применения мирных средств разрешения международных споров. В то же время распространенной остается практика предоставления частным лицам опосредованного доступа к международным средств адьюдикации, который может осуществляться как путем подачи заявления в адьюдикацийнои институты через ее другой орган (например комиссию), так и через формальное представление заявления государством от имени частного лица, права которого были нарушены. Что же касается непосредственного доступа, то в современном международном праве частные лица его только по международным средств адьюдикации со специальной компетенцией. Еще одной особенностью развития международных средств адьюдикации стало распространение постоянно действующих международных средств адьюдикации (под которыми понимаются действующие международные суды и институционализовани арбитраже), в то время как роль арбитража ad-hoc уменьшилась и продолжает уменьшаться. Дополнительно следует отметить, что развитие международных средств адьюдикации характеризуется постоянным расширением круга вопросов, которые передаются в их компетенции. Это непосредственно связано с еще одной тенденцией развития международных средств адьюдикации – они постепенно стали основным средством урегулирования международных споров в международном праве. Количество международных средств адьюдикации, которые применялись в международных отношениях, постоянно увеличивалась. Это привело к еще одной тенденции – в современном международном праве новые средства адьюдикации практически не создаются, зато новые международные договоры и международные организации распространяют на себя юрисдикцию уже существующих международных средств адьюдикации. В случае же международных договоров со сложным предметом регулирования такая отсылочная система приводит к появлению разветвленного механизма решения международных споров, в какой бы каждому аспекту предмета регулирования международного договора соответствовал свой отдельный средство или отдельная система средств разрешения споров. Причем такой подход к построению средств разрешения споров является именно механизмом, а не системой, поскольку в нем средства разрешения споров находятся не в вертикальном подчинении друг с другом (что присуще для системы средств разрешения споров), а есть только взаимосвязанными благодаря четкому разграничению их юрисдикцией.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *