§1. Язык поэзии реализма
Многое из достижений романтизма унаследовал реализм 19 в. – склонность к фантастике, гротеск, смешение высокого и низкого, трагического и комического, открытие «субъективного человека».
Середина девятнадцатого века в русской литературе (в том числе и поэзии) – время противостояние концепции «чистого искусства», или «искусства для искусства», с концепцией гражданской литературы, которая всегда имеет утилитарный характер, и должна преследовать одну лишь цель – служение на благо общества.
В поэтическом искусстве реалистической направленности отметим группу поэтов, которых «объединяло общее традиционное представление о поэтической красоте, красоте поэтической темы, которая выше каждодневной жизни и не касается ее» [Мирский]. В противовес им стояли поэты гражданской лирики, которые были «сознательными выразителями современных политических и социальных настроений и так же, как романисты, пользовались в поэзии материалом современной действительности» [Мирский].
Изображение действительности в реалистической прозе и поэзии имело существенное различие. Если прозаики изображали в художественном тексте характеры и образы, взятые из современной им русской жизни, то для поэтов изображение жизненных реалий было редкостью. Для большинства поэтов-реалистов поэзия «оставалась по-прежнему романтическим бегством от реальной действительности» [Мирский].
Рассмотрим употребление инверсии в лирике поэтов, творчество которых пришлось на середину и вторую половину 19 века, а именно, Николая Платоновича Огарёва и Александра Николаевича Плещеева.
§2. Функционирование инверсии в творчестве
А.Н. Плещеева и Н.П. Огарёва
4. 2.1. Типы инверсии по синтаксическим членам
Если сопоставить типы инверсий в творчестве поэтов реалистического направления, то можно увидеть явное преобладание инверсий определения над остальными синтаксическими типами. При этом их количество у Н.П. Огарёва и А.Н. Плещеева значительно отличается (см. Таблица 7).
Различаются у этих авторов и типы, которые по количеству идут под вторым номером: у А.Н. Плещеева это инверсия обстоятельства, у Н.П. Огарёва – инверсия дополнения. Инверсии главных членов, традиционно идущие по количеству последним номером, также представлены по-разному у этих двух авторов.
Таблица 7.
А.Н. Плещеев Н.П. Огарёв Дополнение 23 27 Обстоятельство 26 21 Определение 37 45 Главные члены 14 7
Инверсия дополнения в творчестве А.Н. Плещеева больше применяется с целью выделить значимый речевой отрезок, помогающий наиболее точно передать чувства, эмоции и смысл контекста:
Ароматом ветер дышит,
Зелень темную ветвей
Он едва-едва колышет…
И никто нас не услышит,
О сестра души моей! (А.П. Гидальго).
Перед нами отрывок из стихотворения на любовную тематику. Первые три строчки красочно описывают место любовного свидания, о котором говорится в последних двух строчках. В первом стихе дополнение ароматом поставлено в начало для того, чтобы наиболее ярко передать атмосферу, в которой происходят указанные выше события. Ту же цель преследует сложная инверсия в следующих двух строках.
Как обычно, инверсии дополнения выполняют функцию версификации как единственно значимой:
Но увы! пришлось недолго
К этой цели мне идти,
И опять я очутился
На проселочном пути (А.П. «Мною злых и глупых шуток…»).
В этом примере местоимение мне поставлено в такое положение, которое помогает поэту сохранить четырёхстопный хорей. Однако не всякая версификационная инверсия используется ради поддержания ритма:
И Жоржем Зандом и Леру
Был страстно увлечен,
Мужей он поучал добру,
Развить старался жен (А.П. Мой знакомый).
Если дополнение мужей поставить в конце стиха, как это должно быть при прямом порядке слов, то это никак не повлияет на ритмический характер стихотворной строки. В тоже время, на наш взгляд, здесь нет и смысловой или эстетической задачи у инверсии, значит, единственной целью, с которой автор применил инверсию, является подбор рифмы.
Перейдём теперь к рассмотрению инверсивных обстоятельств. Возьмём фрагмент из стихотворения «Когда я в зале многолюдном…».
О, отчего так грустно, больно
Мне станет вдруг?.. Тебе едва
Я отвечаю, и невольно
На грудь клонится голова (А.П. «Когда я в зале многолюдном…»).
Перед нами довольно мрачная картина, показывающая лирического героя в состоянии упадка духа. Это помогает передать в том числе и инверсия обстоятельства на грудь, поставленного в препозицию.
В следующем фрагменте инверсия обстоятельства участвует в иносказании. Поставленное в начало строки обстоятельство времени ночью имеет смысловую связь с другим обстоятельством на распутье, указывающим на некий переломный момент в жизненном пути лирического героя:
Отдалялись, улетали
Дорогие от меня…
И внезапно на распутье
Ночью был застигнут я (А.П. «Мною злых и глупых шуток…»).
Инверсия определения в поэзии А.Н. Плещеева, в отличие от предыдущих авторов, служит далеко не только в целях построения лирического текста. В отрывке из стихотворения «Зачем при звуках этих песен…» инверсия определения старые лучше помогает раскрыть назидательный смысл фрагмента:
Оставь напрасные порывы,
Тревоги старые забудь…
О! лучше б нам под эти звуки
С тобой последним сном заснуть!
(А.П. «Зачем при звуках этих песен…»).
Другими словами, инверсия определения вполне способна выполнять в том числе и эмфатическую смысловую функцию.
В четверостишии из стихотворения «Безотчетная грусть» мы видим сразу два примера инверсии, выполняющей разные функции:
Ночь весенняя прохладна,
Ароматна и ясна;
В небе чистом тихо свети
Серебристая луна (А.П. Безотчетная грусть)
В первом стихе инверсивное определение не несёт в себе никакого смыла, но явно имеет эстетическое значение и участвует в построении стиха в нужном ритме. В третьем стихе инверсия определения чистом не влияет на ритмический рисунок, то есть имеет исключительно эстетическую функцию.
В следующем примере мы можем наблюдать, как с помощью инверсии экспрессивно выделяется определение неизведанных с целью показать глубину наслаждений:
Да и цель гораздо ближе;
Пристань мирная в виду…
Сколько там я наслаждений
Неизведанных найду! (А.П. «Мною злых и глупых шуток…»).
Инверсия главных членов в поэзии А.Н. Плещеева тоже имеет функциональное разнообразие. Она может выполнять как просто версифиикационную функцию, так и функцию раскрытия идейно-тематического содержания произведения. Приведем две иллюстрации высказанной мысли:
Лети, моя птичка, далёко,
лети в городок мой родной.
Стоит он в равнине зелёной,
над светлой широкой рекой (А.П. Песня изгнанника).
Ночь тиха… Едва колышет
Ветер темные листы.
Грудь моя томленьем дышит,
И тоской полны мечты… (А.П. Notturno).
Иногда обе эти функции совмещаются, как, например, в стихотворении «Тучи»:
Дай-то бог, чтоб не застигла
Бедных странников она –
Бедных странников, бредущих
В ночь без отдыха и сна (А.П. Тучи).
Существительное судьба поставлено в конец стихотворной строки, чтобы интонационно его выделить. Это определённо имеет эмфатическую функцию, поскольку помогает на эмоциональном уровне понять трудность жизненного пути человека, описываемого лирическим героем:
Когда же друга моего
Толкнула в глушь судьба,
Он думал – закалит его
С невежеством борьба (А.П. Мой знакомый).
Теперь рассмотрим подробнее инверсии в поэзии Н.П. Огарёва.
Инверсия дополнения у Огарева употребляется в основном с целью более полного раскрытия содержания произведения. Например:
Любовь проснулась на упрек,
И совесть встала великаном,
Но слишком поздно он узнал,
Какое сердце разорвал (Н.О. Gasthaus zur Stadt Rom).
Данная перестановка дополнения должна помочь читателю прочувствовать, ощутить всю глубину ситуации, сам поступок, совершенный до описываемого события, и настоящий момент раскаяния.
Рассмотрим еще один пример:
И сожаленье нам одно
Дано с небес, как дар бесплодный…
Но смолкла песнь; они потом
Иную песнь поют вдвоем (Н.О. Gasthaus zur Stadt Rom).
Здесь инверсия дополнения вместе с относящимся к нему определением (определение даже в большей степени) служат для изображения резкой смени психологического состояния лирического героя.
Среди инверсий обстоятельства существенно доминируют инверсии с функцией версификации как единственно значимой. Много случаев построения стиха у Н.П. Огарева сопряжено с желанием следовать литературному художественному стилю:
Нет, право, эта жизнь скучна,
Как небо серое, бесцветна,
Тоской сжимает грудь она
И желчь вливает неприметно (Н.О. Augenblick).
Есть примеры употребления инверсий в чисто эстетической функции:
На горной крутизне я помню шумный лес,
Веками взрощенный в торжественности дикой,
И там был темный грот между корней древес,
Поросший влажным мхом и свежей повиликой
(Н.О. Воспоминания детства).
Реализацию функции эмфатической тоже можно встретить в инверсиях данного типа. Вот пример из стихотворения «Воспоминания детства»:
С благоговением я на нее смотрел,
Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных;
Но образ мною всем иной тогда владел –
То женщина была в поре томлений знойных
(Н.О. Воспоминания детства).
По постановке в препозицию обстоятельства с благоговением мы можем судить о мере и степени заинтересованности лирического героя в лице, указанном в тексте.
Рассмотрим еще пример:
Но гонит день туманы ночи сонной,
Проснулся гул — подобие волне,
Зовет звонок к работе обыденной (Н.О. Aurora musae amica).
В этом отрывке, помимо свойственной инверсии определения эстетической функции, она выполняет и версификационную функцию, более того, это её основное назначение в данном контексте.
Главные члены в фигуре инверсии выполняют, как правило, смыслоразличительную функцию. Приведем пример из стихотворения Н.П. Огарева «Augenblick»:
Нет, право, эта жизнь скучна,
Как небо серое, бесцветна,
Тоской сжимает грудь она
И желчь вливает неприметно (Н.О. Augenblick).
Местоимение она ставится в конце стиха, что интонационно выделяет его: она (жизнь) виновница апатичного состояние лирического героя, потерявшего интерес к этой жизни.
Приведем еще одни пример инверсированного подлежащего, выраженного личным местоимением:
Потом я вдруг Манфредом увлечен;
Тащит меня, твердя о преступленье,
Которому давно напрасно он
У бога и чертей просил забвенья… (Н.О. Le cauchemar).
В этом контексте автору чрезвычайно надо было выделить лицо, которому посвящён этот отрывок текста, то есть инверсия выполнила эмфатическую функцию.
Итак, при сопоставлении инверсий в поэзии А.Н. Плещеева и Н.П. Огарева, мы выделили следующие особенности:
– инверсии дополнения больше выполняют формальные версификационные функции в лирике А.Н. Плещеева, а содержательные – в поэзии Н.П. Огарева;
– инверсия обстоятельства у А.Н. Плещеева выполняет разнообразные функции, в том числе эмфатическую, версификационную и эстетическую, у Н.П. Огарева – эмфатическую и версификационную;
– инверсия определения в поэзии обоих авторов используется чаще с целью построения ритма и строфической структуры стиха, однако в творчестве А.Н. Плещеева инверсии такого типа выполняют ещё и эмфатическую функцию;
– инверсии главных членов у А.Н. Плещеева участвуют в версификации и эмфазе, у Н.П. Огарева доминирует приём эмфазиса.
4.2.2. Сложные инверсии
Как видим из Таблицы 8, число сложных инверсий в поэзии А.Н. Плещеева почти в два раза больше, чем у Н.П. Огарева. Такой разницы не было у авторов предыдущих эпох.
Таблица 8.
А.Н. Плещеев Н.П. Огарёв Сложные 17 8 Простые 83 92
При анализе инверсий сложных нужно обращать внимание, прежде всего, на ее структуру, на те синтаксические члены, которые инверсируются в одном контексте. У А.Н. Плещеева мы можем найти инверсии дополнения с зависимым от него определением:
Блажен, кто жизнь в борьбе кровавой,
В заботах тяжких истощил;
Как раб ленивый и лукавый,
Талант свой в землю не зарыл!
(А.П. «Вперед! без страха и сомненья…»).
Препозиция здесь явно имеет смысл, она указывает на характер описываемого идеала. Здесь же мы видим инверсию однородных определений, которые тоже помогают раскрыть образ.
Одновременный перенос дополнения и другого дополнения тоже имеет место в лирике А.Н. Плещеева:
Блистая, ты ко мне подходишь,
В меня вперяя долгий взор,
И разговор со мной заводишь,
Летучий, бальный разговор…
(А.П. «Когда я в зале многолюдном…»).
В некоторой степени в этом примере тоже присутствует приём эмфазиса.
Инверсия обстоятельства и дополнения также экспрессивно выделяет речевой отрезок, помогая восприятию лирического сюжета. Например:
Но увы! пришлось недолго
К этой цели мне идти,
И опять я очутился
На проселочном пути (А.П. «Мною злых и глупых шуток…»).
Встречается у А.Н. Плещеева и одновременный перенос обстоятельства, дополнения и определения, например:
Но надолго ль?.. Вот над морем
Тучки новые бегут…
Солнце с тучей, радость с горем
Неразлучно, знать, живут! (А.П. «После грома, после бури…»).
В данном случае они все зависят от сказуемого бегут.
Есть в творчестве поэта и трехчастная инверсия обстоятельства, дополнения и подлежащего:
Вперед! без страха и сомненья
На подвиг доблестный, друзья!
Зарю святого искупленья
Уж в небесах завидел я! (А.П. «Вперед! без страха и сомненья»).
Инверсия обстоятельства и определения встречается редко, причем в контексте А.Н. Плещеева инверсированное определение зависит от самого обстоятельства, как и в самых распространённых сложных инверсиях дополнения и определения.
Им навстречу устремился
Я, исполнен новых сил:
Шел по терниям колючим,
В бездны мрачные сходил (А.П. «Мною злых и глупых шуток…»).
Эта инверсия также обладает экспрессивным значением; она указывает на характер определенного жизненного периода лирического героя.
У Н.П. Огарева сложных инверсий в два раза меньше. Структурно распространены у него сложные инверсии с однородными дополнениями, например:
Потом я вдруг Манфредом увлечен;
Тащит меня, твердя о преступленье,
Которому давно напрасно он
У бога и чертей просил забвенья… (Н.О. Le cauchemar).
Встречаются у Н.П. Огарева и чрезвычайно сложные по структуре инверсии, не поддающиеся однозначному определению выполняемой ими функции в контексте:
Уж вот на край я бездны приведен,
Стремглав мы вниз летим – и нет спасенья…
Я замираю, и по телу лед
С губительным стремлением идет (Н.О. Le cauchemar).
Здесь также имеет место эмфаза. Особенно сильно интонацией выделяется дополнение бездны.
В стихотворении «Le cauchemar» мы можем встретить инверсию дополнения и обстоятельства:
И говорит, что точно я такой,
С характером таким же бледноликим…
И я мечтой в прошедших днях ношусь,
И сам себе так гадок становлюсь… (Н.О. Le cauchemar).
Сложная инверсия дополнения и определения поддерживает ритмическую структуру стихотворения:
А снег валился, в стеклы бил,
И веял ветер смелый,
И кровлю темную покрыл
Печально саван белый (Н.О. «В прогулке поздней видел я…»).
Есть и более интересные примеры. Так, в стихотворении «Вырос город на болоте…» мы встречаем трехчастную инверсию обстоятельства, зависимого от него определения в превосходной степени, а также не связанного с ними дополнения.
Но я чту в Петре Великом
То, что он – умен и смел –
В своеволье самом диком
Правду высмотреть умел (Н.О. «Вырос город на болоте…»).
Как и у А.Н. Плещеева, в стихотворениях Н.П. Огарева встречаются примеры инверсии обстоятельства и определения, структурно похожие на инверсию определения и дополнения:
Сырой вздувает ветер
Седую пену вод,
Рыбак однообразно
В ладье моей гребет (Н.О. Город).
И, конечно же, в творчестве Огарёва мы находим примеры инверсированных однородных определений. Это самый частый вид сложных инверсий, он встречается в творчестве практически каждого автора.
С благоговением я на нее смотрел,
Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных;
Но образ мною всем иной тогда владел –
То женщина была в поре томлений знойных
(Н.О. Воспоминания детства).
Подводя итоги относительно употребления сложных инверсий в творчестве поэтов-реалистов, отметим следующее:
1. В поэзии А.Н. Плещеева присутствуют сложные инверсии дополнения и определения, дополнения и дополнения, обстоятельства вместе с главным членом и дополнением, обстоятельства и дополнения, обстоятельства и дополнения с определением, обстоятельства и определения, однородных определений.
2. В поэзии Н.П. Огарева выделяются сложные инверсии однородных дополнений, дополнения и обстоятельства, дополнения и определения, обстоятельства и определения, обстоятельства с зависимым определением и дополнения, однородных определений.
3. Типы сложных инверсий, которые мы можем встретить у обоих авторов таковы: перестановка однородных определений, дополнения и определения, обстоятельства и дополнения, обстоятельства и определения.
4. В плане поэтических функций, у обоих авторов, при ожидаемом доминировании версификации, встречаются примеры эмфатических функций инверсии.
4.2.3. Контактные и дистантные инверсии
В употреблении контактных и дистантных инверсий в поэзии поэтов-реалистов нет такой колоссальной разницы в количественном отношении, как мы имели на материале сложных инверсий, однако незначительная разница в количестве дистантных и контактных инверсий в пользу Плещеева наблюдается и здесь (см. Таблицу 9).
Таблица 9.
А.Н. Плещеев Н.П. Огарёв Дистантные 19 15 Контактные 81 85
В поэзии А.Н. Плещеева мы находим дистантные инверсии, в которых части отделены подлежащим и зависимым от него определением:
Но надолго ль?.. Вот над морем
Тучки новые бегут…
Солнце с тучей, радость с горем
Неразлучно, знать, живут! (А.П. «После грома, после бури…»);
– дополнением и подлежащим:
Всё бы слушал, как вершина
Ивы дремлющей шумит,
Как на темном дне оврага
По камням родник журчит (А.П. «Бледный луч луны пробился»);
– дополнением и зависимым от него дополнением:
Казалось, нищетой ужасной
Никто из них не поражен (А.П. «В суде он слушал приговор»);
– зависимым от инверсивного дополнения другим дополнением, подлежащим и обстоятельством:
И ярый был он либерал:
Все слабости людей
Он энергически карал,
Хоть не писал статей (А.П. Мой знакомый).
В поэтическом творчестве Н.П. Огарева дистантные инверсии разъединяются следующими синтаксическими членами:
– обстоятельством и дополнением:
Уж были сумраком давно
Окрестности одеты,
Луна светила сквозь окно
На старые портреты (Н.О. Nocturno);
– только обстоятельством:
Гуляй по небу голубому
И вольной птичкою скорей
Несись к пределу неземному.
Ты волен стал в мечте своей (Н.О. А. Герцену);
– обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом:
Из отдаленных мест, из смолкнувших времен
Они передо мной, ласкаясь, возникали,
И я, забывшися, поник в блаженный сон
Про счастье детское и детские печали
(Н.О. Воспоминания детства);
– подлежащим и дополнением:
С благоговением я на нее смотрел,
Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных;
Но образ мною всем иной тогда владел –
То женщина была в поре томлений знойных
(Н.О. Воспоминания детства).
Таким образом, общих черт в области инверсий контактных и дистантных в поэзии реалистов мы вообще не наблюдаем, за исключением дистантных инверсий, разъединённых подлежащим или подлежащим и обстоятельством.
Выводы
Имея результаты и выводы исследования инверсии по трем литературным направлениям, отметим следующие резюмирующие выводы и положения:
1. В поэзии реалистов инверсии дополнения больше выполняют формальные функции у А.Н. Плещеева и содержательные у Н.П. Огарева. При этом процентная доля эмфатических инверсий существенно выше у реалистов, нежели у поэтов, принадлежащих к сентиментализму и романтизму.
2. Инверсия обстоятельств у А.Н. Плещеева выполняет все виды функций: эмфатическую, версификационную и эстетическую; у Н.П. Огарёва только эмфатическую и версификационную. У представителей романтизма мы встречаем приём эмфазы в лирике П.А. Вяземского, у инверсии обстоятельствв поэзии Н.М. Языкова такой функции нет. В стихотворениях сентименталистов инверсии такого типа в большей степени выполняли функции построения ритма и строфики. Можно сделать вывод, что развитие данного типа инверсии шло в сторону экспрессивности и смыслоразличения.
3. Инверсия определения у реалистов используется чаще с целью построения ритма и строфической структуры, однако в творчестве А.Н. Плещеева эти инверсии выполняли ещё и эмфатическую функцию. В лирике предыдущих направлений данный тип использовался только формальных функциях.
4. Инверсии главных членов в поэзии реалистов выполняют разные функции: у А.Н. Плешеева присутствует версификация и эмфаза, у Н.П. Огарёва доминирует приём эмфазиса.
5. У реалистов часто встречаются сложные виды инверсии дополнения и определения, обстоятельства и дополнения, обстоятельства и определения, однородных определений. Большую часть в нашем материале составляют индивидуальные, не встречающиеся в творчестве другого автора, виды сложных инверсий.
6. В плане поэтических функций инверсий у обоих авторов, при ожидаемом доминировании версификации, есть в наличии и примеры эмфатических функций. Напомню, что у поэтов романтизма в функциональном плане сложные инверсии выполняли преимущественно версификационную функцию, особенно в лирике П.А. Вяземского. Со временем инверсия стала играть в поэтическом тексте разнообразные экспрессивные и смыслоразличительные функции.
7. В области инверсий контактных и дистантных у реалистов почти нет схожих, типологических черт, за исключением инверсий, разъединённых подлежащим или подлежащим и обстоятельством.
